Блондинка или брюнетка? - [9]

Не в силах вымолвить ни слова, Бьянка проскользнула мимо Эвана и вернулась в зал. И тотчас же направилась к группе мужчин, среди которых заметила и Паоло. Положив руку ему на плечо, она ослепительно улыбнулась:

— Разве можно говорить только о делах и о политике в разгар веселья?

Мужчины рассмеялись; они были в восторге от этого вопроса, и только Паоло взглянул на Бьянку неодобрительно.

— Но танцы еще не начались, — заметил он. — Неужели тебе нечем заняться? К сожалению, я сейчас очень занят.

Смущенная столь резким отпором, Бьянка отвернулась от мужчин. Однако Эван Синклер, наблюдавший за этой сценой, смотрел на девушку с лукавой улыбкой; похоже, он прекрасно все понимал. Бьянка еще больше смутилась. Неужели золотистые глаза этого человека видят ее насквозь? Неужели все ее секреты открыты для него?

Эван же с восхищением наблюдал за красавицей; ее вовсе не обескуражила грубость Паоло, и она упорно стремилась очаровать всех мужчин, собравшихся в зале. Паоло Саммарезе просто глуп, размышлял Эван. Этот глупец оскорбил чувства прелестной блондинки, и она ответила ему тем же, кокетничая со всеми подряд. Возможно, нечто подобное и произошло в ту ночь, когда Чарльз повстречал ее? Может быть, она просто пыталась отомстить Паоло, а Чарльз не устоял перед ее чарами? Напомнив себе, что следует наблюдать и за другими мужчинами, Эван с разочарованием обнаружил, что многие из них предпочли в этот вечером надеть «баутту» — карнавальный костюм, который, однако, часто использовался и как маскировка. «Баутта» представляла собой черную шелковую накидку с капюшоном; кроме того, на лицо надевалась маска, закрывавшая и нос, а поверх капюшона — треугольная шляпа. Это был весьма популярный костюм, и его носили мужчины и женщины, бедные и богатые. Эван плохо знал остальных гостей и не мог узнать их в таком одеянии, поэтому он продолжал наблюдать за Бьянкой и пытался рассмотреть мужчин, находивших ее общество приятным. К сожалению, как и предыдущим вечером, у нее не было недостатка в кавалерах — а ведь юная красавица вскоре собиралась выйти замуж.

Бьянка же, хотя и танцевала каждый танец с новым партнером, думала о том, что вечер тянется ужасно медленно. Время от времени ее приглашал и Паоло, как бы напоминая ей и всем прочим, что она принадлежит ему. Хотя Паоло прекрасно танцевал, для Бьянки он был трудным партнером, во всяком случае, с ним она скучала; другие же партнеры развлекали ее во время танца и смеялись вместе с ней.

Было уже совсем поздно, когда рядом с Бьянкой появился Эван Синклер. И он снова удивил ее, проговорив:

— Я немного побродил по дому. Надеюсь, что такая вольность с моей стороны никому не покажется оскорбительной. Если ты видела лишь этот зал, я с удовольствием покажу тебе весь дом. Обещаю для разнообразия вести себя, как подобает джентльмену. Неужели тебе не хочется ускользнуть отсюда на несколько минут?

Бьянка окинула взглядом зал и увидела, что ее жених беседует с хозяином и гостями. «Но почему я думаю о Паоло?» — недоумевала она. Ведь ему явно не было дела до того, как она развлекается. И все же Бьянка боялась оставаться наедине с красавцем из Америки. Но тут он улыбнулся, и она, сама того не желая, ответила:

— Да, несколько минут тишины — это просто замечательно.

Они тотчас же покинули шумный зал и вскоре оказались в кабинете, стены которого были обиты ярко-желтым шелком с восточным орнаментом из хризантем и редких птиц.

— Чудесная комната, не правда ли? — Бьянка расхаживала по кабинету, любуясь изящными статуэтками из нефрита, расставленными на столах тикового дерева. Наконец, присев на подоконник, она сняла маску и тихо проговорила: — Должно быть, уже полночь.

— Как жаль, что я так поздно приехал в Венецию. Сезон карнавалов уже почти закончился, не так ли?

— Да, все заканчивается во вторник, ровно в полночь, за день до начала Великого поста. Это произойдет на следующей неделе.

— А последний бал самый лучший? — спросил Эван.

— О да! — ослепительно улыбнулась Бьянка. — Вся Венеция веселится в эту ночь. А на площади Святого Марка столько людей, что не пройти. Там можно увидеть жонглеров, акробатов, музыкантов. Праздник просто замечательный, вся Венеция собирается на площади.

— Твои родители позволяют тебе находиться среди простолюдинов? — спросил Эван с усмешкой.

— Нет. Но я бываю там во вторник, когда дож[1] принимает участие в торжествах. Это произойдет завтра, и вы ни в коем случае не должны пропустить праздник. Будет фейерверк и… — Внезапно смутившись — слишком уж она увлеклась рассказом и стала болтливой, — Бьянка густо покраснела и выглянула в окно.

— Дож — это ваш президент? — спросил Эван.

— Да, и мой отец — один из его советников, — пояснила Бьянка с нескрываемой гордостью.

Это Эван уже знал. Но то, что отец Бьянки может рассчитывать на помощь самого могущественного человека в Венеции, не могло бы служить оправданием убийства.

— Я еще не познакомился с твоим отцом. Почему твоих родителей не было на балу у Паоло? И почему их нет здесь?

— Потому что они редко бывают на балах. — Сказав это, Бьянка поняла, что ее слова мало что объясняют. — У родителей много друзей, и они предпочитают принимать гостей у себя.