Медведь ответил ей самым сердечным урчанием, какое только умел изобразить. Они напоследок посмотрели друг другу в глаза и расстались… Это, между прочим, далеко не полная правда, что звери якобы не любят или даже боятся глядеть в глаза человеку. Это, знаете ли, смотря какой зверь и смотря какой человек!
А дома, пока она ходила, наметились перемены. Родители сказали, что тоже собираются пойти на каток… И здесь, если б какой-нибудь «сторонний наблюдатель» сейчас подглядывал за Сильверами, то, наверное, удивился бы. Потому что Ольга с Олегом не расстроились и не стали кудахтать, что вот, дескать, опять «паренцы» не дают свободно вздохнуть.
Двойняшки отлично знали: им очень даже дадут свободно вздохнуть, потому что родители идут на каток вполне самостоятельно, а не чтобы следить за «крошками-детками». Да и вообще отношения у них были не совсем такие, как в других семьях. Почему? А посудите сами: если ты как нормальный равный артист выступаешь на сцене, то про тебя невольно думают более уважительно и более… «равноправно», понимаете?
Даже более того. На катке Марине Романовне и Всеволоду Олавовичу было абсолютно нежелательно, чтоб люди — будущие зрители — узнали, что у них есть дети-близнецы. Тогда исчезала бы тайна кое-какого номера, о котором я пока ничего говорить не буду, чтобы тайна не исчезла и для вас.
Они даже вышли из дому в разное время. Не только «для конспирации», не только потому, что родители были уверены: близнецы — вполне самостоятельные люди, сами найдут, где этот центральный парк, в котором и был залит лучший в городе каток. Дело в том, что Ольге надо было одеться по-особому… Как, вы спрашиваете? А чтоб люди не догадались, что это близнецы. Зачем? Да для номера того самого, для номера!
А уж какого именно — извините, после…
Это была среда, шесть часов вечера. В достаточно провинциальном, то есть спокойном и тихом, городе Чашкине особых развлечений у людей вообще-то нет. И поэтому городской парк с катком был не то чтобы битком набит, но все же полон так, что кататься тут было интересно — смотреть на тех, кто едет тебе навстречу, и на тех, кто рядом с тобой.
А лица у всех веселые, возбужденные — от морозного чистого воздуха, от того, что все одеты спортивно, нарядно и у всех, как и у тебя, классное настроение!
Когда Олег и Оля вышли на лед, даю слово, никто не сказал бы, что это брат и сестра. Тем более — двойняшки. Прежде всего Оля стала совершенно белокурой девочкой — с помощью парика, конечно. Из-под чисто декоративной беретки торчали две упругих косы. Наверное, опытные визажисты заметили бы, что косицы поддельные. Однако на катке визажистов не было. Потому все думали, что это обычная белобрысенькая девчонка, причем вполне симпатичная. В короткой юбочке, красных толстых рейтузах, желтом свитере. И рядом с нею парнишка черноволосый в строгом и в то же время качественном спортивном костюме… Да никто в жизни бы не подумал, что они брат и сестра.
И уж точно никто в жизни не подумал бы, что они дети вон той странной и очень — извините за это взрослое слово — элегантной пары, которая красиво, плавно, а в то же время стремительно раскатывала возле елки, стоящей, как и обычно, в самом центре катка.
Замаскированные брат и сестра, катаясь чуть поодаль, видели ту «элегантную пару» и с нетерпением ждали, когда начнется представление. А те ждали, когда вокруг них соберется достаточно народу.
Народишко между тем собирался! Да и было на что посмотреть. Во-первых, исключительно стройная, спортивная и — скажем прямо — явно красивая женщина, одетая в костюм настоящей фигуристки. И рядом с ней… чернокожий конькобежец! Это, знаете ли, не каждый день увидишь. И не только в Чашкине, Вот вы, которые сейчас читаете эти строки, видели такое?
Да спорить могу, что нет!
Конечно, папа-Сева был чернокожим не по-настоящему, а только, так сказать, наполовину. Но рядом с белокурой мамой-Мариной он выглядел чернее, чем Отелло. Так говорила бабушка Тома, которая над ними подсмеивалась за их рекламный номер.
А что он был такой за рекламный, это вы сейчас сами узнаете.
Итак, народ собирался вокруг них. Отец же с мамой стали кататься… ну, так, как катаются настоящие фигуристы — то есть не по всему огромному катку, а на некотором пространстве, довольно ограниченном, которое очень скоро обступили бывшие «катальщики», а ныне зрители их представления… Которое начиналось!
Удивительная пара каталась вроде только для себя, но в то же время было понятно, что они катаются для зрителей! Вот сделали параллельное вращение, потом совместный прыжок в полтора оборота… Если вы такое увидите по телевизору, то, конечно, скажете:
«Чепуха какая! Да так всякий сумеет!»
Но когда это не по телевизору, когда вот здесь, прямо у тебя на глазах, то получается совсем другой эффект и сердце твое совсем по-другому замирает! Потому что ты стоишь тут рядом, коньками на льду, и совершенно отчетливо понимаешь, что тебе такого никогда в жизни не сделать!
А потом вдруг фигуристка подъехала к елке и очень быстро, почти на ходу, скользя на одном колене, что-то вынула из стоящей среди ветвей сумки. И тут же попала в объятия своего могучего партнера. Он ее поднял на вытянутых руках, держа за талию, а она вдруг развернула над головой плакат из тончайшей, переливающейся звездами материи. И на плакате было написано: «Цирк зверей Джона Сильвера!»
