Близкий свет - [16]

Им повезло. Мать Лоры, обрадовавшись звонку подруги своей дочери и узнав, зачем Инге понадобились сведения о продавце, готова была в лепешку разбиться, чтобы помочь наказать виновников смерти Лорочки, хотя никакой роли в ее собственной жизни это событие уже не играло бы. Сказала, что поищет в комнате дочери, где ни одного предмета не сдвигали с места и не брали в руки с места со дня ухода…

Ну, конечно, она плакала при этом, а Инга решила в самые ближайшие дни навестить пожилую женщину. Хотела предложить сделать это вместе с Петером, но вовремя одумалась: это было бы уже слишком. Явиться в дом к матери вместе с любовником ее дочери! Стыд и срам…

Ада Морисовна обещала перезвонить, если ей что-нибудь удастся обнаружить, но позвонила уже через час. Она сообщила, что в ящичке туалетного столика дочери нашла круглую пластмассовую баночку в упаковке, возможно, от тех самых проклятых таблеток. И потому, если у Инги есть необходимость, она может подойти, благо недалеко, и взять ее.

— Ты проводишь меня? — спросила Инга у Петера.

— Да, разумеется, — не задумываясь, ответил он.

Инга подумала, что это странно, — то, что он же с готовностью согласился сопровождать ее. Либо ему в голову не приходит такая, вполне естественная мысль о том, что матери Лоры его появление с подругой покойной дочери может показаться неприятным, либо у него с ней, с Ингой, действительно все гораздо серьезнее, чем ей кажется?

— Нет, — решительно возразила Инга, — я боюсь, что невольно поставлю тебя в неудобное положение, милый. Лора ведь вполне могла рассказывать матери о своих отношениях с тобой. Я думаю, надо щадить чувства матери, да тебе уже и так досталось на поминках. Я не хочу, чтобы тебя коснулось даже случайное подозрение. Я сама схожу, а ты лучше отдохни, а то я тебя сегодня совсем утомила. Ты не можешь себе представить, как мне хорошо с тобой, милый…

Она замолчала в ожидании какой-нибудь его протестующей реплики, но он молча кивнул и легко согласился, словно бы машинально подтягивая на себя скомканную в ногах простыню и прикрывая свою вызывающую наготу. Мог бы и чуть пораньше. Инга улыбнулась. Всем хорош, вот если бы только такту чуть побольше… Но они — гении — видно, считают себя выше общих правил приличий, ничего не скажешь, не делать же ему замечания, — может обидеться, а это не входило в ее планы…

Инга шла по теневой стороне улицы, ощущая необыкновенную легкость и подозревая, что ее лицо совсем некстати выдает счастливая и глуповатая улыбка. С такой улыбкой, конечно, и думать было нечего появляться в доме Ады Морисовны. Но Инга давно не ощущала в себе столько радости, давно не было с ней такого зажигательного и яркого мужчины. Еще бы и уверенности добавилось, что так будет и дальше. Но она почему-то испарялась, стоило лишь об этом подумать всерьез.

Но почему? Он же разведен, сам заявил, а она его вполне устраивает, для этого не надо быть наблюдательным человеком. Может, пока устраивает? А дальше — как сложится? Или не сложится, окончившись банальным сексом? Вот здесь и заковыка…

Но все-таки сейчас, хотя этот вопрос и оставался для Инги главным, заботило ее иное. Что-то в ней протестовало против решения Петера самостоятельно провести расследование. Она всегда считала, что каждым делом, а тем более связанным с каким-то преступлением, должны заниматься только специалисты. Нагляделась она, пусть и не в такой и долгой жизни, — но ведь уже хорошо за тридцать, а уточнять дату не хотелось, — натерпелась, попадая в такие ситуации, когда проблемы решали все, кто угодно, кроме тех, кто в них разбирается, и повторений не хотела. И если подходить с этой точки зрения, то какой из Петера сыщик? Да его же в Риге каждая собака знает! Этот его скандинавский профиль с залысиной и квадратной челюстью сильного и упрямого мужчины не сходил еще недавно, в связи с окончанием театрального сезона, ни с экрана телевидения, ни со страниц всяких глянцевых еженедельных журналов. Стоит только внимательно посмотреть на него, чтобы сообразить, что таких сыщиков с запоминающейся внешностью не существует. Если они — не самоубийцы. Инга тоже почитывала остросюжетные любовные романы и понимала, что к чему. Вот и возникал у нее вопрос: каким образом Петер, при его такой характерной внешности, собирается выслеживать преступников? И вообще, известно ли ему, как это делается? Она огорченно вздыхала: что-то в намерениях Петера ей сильно напоминало самодеятельность, неприличную для мастера высокого жанра.

Она еще не знала, что и в какой форме скажет Петеру, но уж точно попытается его отговорить и не рисковать ни собой, ни своей репутацией.

Глава третья СТАРЫЕ КОЛЛЕГИ

Ирина добилась своего, и как Шурка ни сопротивлялся, каких аргументов ни приводил, доказывая жене, что они находятся не дома, а в чужой стране, где в «ихний» монастырь, как выражаются остряки, со своим «суставом» не лазают. Ирина хохотала над «неприличным» мужем, но от своего решения не отступала. Она и тетке сумела доказать, что в той стрессовой ситуации, в которой оказалась приятельница теткиной соседки Ада Морисовна, помощь опытного психолога-криминалиста может оказаться просто неоценимой.