Близкие люди - [6]

Интересно, она когда-нибудь будет смеяться? 

– Я тебе отпуск оформил. 

– Как отпуск? – испугалась Лиза. – Зачем? 

Скорбная процессия потянулась с кладбища к стоянке. Лиза резко остановилась, перегородив людской поток. Который, разделившись на две струйки, двинулся дальше, минуя их с Дубильетом. 

– Как это зачем? Тебе бы отойти не мешало, Лиз, – заявил он и, взяв под руку, повел за собой к машине. 

– Да вы что, Аркадий Семенович! Так я хоть на работу отвлекусь, а в отпуске – если только в петлю сразу. 

– Ну, ты это! Давай… без глупостей, – насупился. Как и всякий мужчина, он был не силен в словах, хоть и был ее шеф-редактором. 

– Да это я так. Не берите в голову. Но на работу выйду. И слышать ничего не хочу об отпуске. Вот прямо завтра и выйду. 

– Завтра – воскресенье. 

– А когда это нас останавливало? Надо заканчивать статью. И за другую браться. Вы, кстати, еще никому не отдали тему Панамских офшоров? Имейте в виду – я на нее положила глаз. 

Если зажмуриться, можно было представить, что ничего не случилось. Обычный день, обычный разговор с начальником. Лиза так и сделала – зажмурилась. Подставляя горящее лицо холодной мороси. 

– С кем это Серегины родители? 

– А? – Лиза открыла глаза. – Это Таня. 

– Родственница? 

– Да нет. Соседка моя. Иногда забегаем друг к другу в гости. Не знала даже, что они знакомы. 

Прежде чем Лиза успела проанализировать открывшуюся взгляду картинку, её окликнула мать. 

– Милая, нужно ехать! 

Поминки прошли будто в полусне. Возможно, если бы она увидела Сергея мертвым, ей было бы легче поверить в его смерть, а так казалось, будто он просто в очередной раз уехал. И скоро вернется. Лизе все время приходилось себе напоминать, что этого больше никогда… никогда не случится. Какое же страшное слово – никогда. Ей после Сережи ничего не осталось! У той же Кати была взрослая дочь. А у нее ничего. Никого... Даже запах Сергея ускользал, выветривался из дома. Даже его запах! 

Вернувшись домой, Лиза стала бродить из комнаты в комнату, прокручивая в голове счастливые моменты их жизни. Все в этих стенах было связано с Сергеем. Она в отчаянии перебирала одно воспоминание за другим, будто опасаясь забыть то, что раньше не казалось ей особенно ценным. Умом вроде и понимая, что ей нужно двигаться дальше. Но не представляя, как. И для чего? 

Утром, разбитая и несчастная, поехала, как и обещала, в редакцию. Лиза проделала огромную работу, расследуя экологическую катастрофу в Н*, которую владельцы местного комбината пытались скрыть, и теперь оставалось не так уж много. Дождаться результатов проб воды и почвы. И довести до ума в общем-то уже написанный текст. В редакции она проторчала до полуночи, но все без толку. Вместо того, чтобы вернуться к статье, она о другом думала. На чистом белом листе значилось: 

1. Что за задание было у Сергея? 

2. Где? 

3. Какие события в мире могли требовать вмешательства их группы? 

4. Как именно он погиб? 

5. Кто в это виноват? 

6. Можно ли было избежать его смерти? 

На ее вопросы могли ответить, по крайней мере, шесть человек. Остальные члены группы, которым удалось выбраться из той передряги живыми. Но они не стали бы ей ничего объяснять. Лиза не была наивной и прекрасно понимала, какими обязательствами те были связаны. Если только Ярик… Их с Сережей самый лучший друг. Его можно было расспросить. Хотя бы попытаться… Почему она до этого не додумалась сразу? 

Лиза вскочила, сгребла сумочку, с трудом отыскала ключи в ворохе разбросанных на столе бумаг. В редакции уже никого не было. Она опечатала кабинет, попрощалась с охранником и помчалась к стоянке. А дальше была гонка через полгорода. И звонок в домофон, разбудивший уснувший дом. Гудки… Долгие. Еще одна попытка дозвониться. 

– Ну, кто там? – раздался злой заспанный голос Ярослава. 

– Это я. Лиза. Впустишь? 

– Лиза? Черт… Заходи, конечно. 

Лифт ехал долго-долго. Лиза вся извелась. Выглядела она, конечно, ужасно. Всклоченная, с красными, как у крысы, глазами. Впрочем, ей было все равно. Когда створки лифта, наконец, разъехались, Яр ее уже ждал, застыв на пороге квартиры. Лиза шагнула прямо в его распахнутые объятья. Прижалась с силой. Она чувствовала себя как никогда хрупкой и нуждающейся. И в этих объятьях, и в этом тепле, и в этом сбивчивом, обжигающем ей висок бормотании: 

– Ну, все-все, Лиз. Ты чего? Я с тобой. Слышишь, Лиза? 

Лиза кивнула. Провела ладонями по мужской груди и ухватилась за широкие плечи. 

– Ты замерзла? Дрожишь вся. Пойдем, что мы стоим в проходе? 

Все так же продолжая за него цепляться, Лиза шагнула внутрь квартиры. Нужно было брать себя в руки. И она это понимала. Только с Яром, которого она знала тысячу лет, с которым сидела за одной партой всю начальную школу, так легко было быть слабой. 

– Сейчас-сейчас. Дай мне секундочку, – шепнула Лиза, невольно задевая губами кожу на его шее. Выше просто не доставала, несмотря на свои в общем-то довольно внушительные, как для женщины, сто семьдесят семь, а отлепиться вообще не могла. 

– Да я тебя и не тороплю. Хочешь, хоть навсегда так оставайся. 

Лизе показалось, что Яр простыл. По крайней мере, его голос звучал как будто простуженным. Должно быть, виной этому дождь и сквозняк на кладбище. Лиза и сама чувствовала себя больной.