Ближнего твоего - [15]

- Я вовсе не антисемит, - втолковывал он гостю-писателю, тоже, между прочим, с характерными ушами и разрезом глаз. - И в школе моим лучшим другом был всегда наш общий знакомый Саня Фришберг. Но представь, когда человек живет русским прошлым, царским прошлым, и однажды узнает, что все это разрушили, в общем-то, пришлые инородцы...

- Я другого не понимаю, - счел за благо переменить тему разговора Кошерский, а точнее, вернуть его в прежнее русло, как может современный человек всерьез говорить о монархии? Нельзя же назначать директором завода сына прошлого директора, если он по натуре - не коммерсант, а, скажем, музыкант, только за то, что его отец был хорошим управленцем. А может и отец не был хорошим, а только пра-прадед.

Колян внимательно, не перебивая, выслушал доводы, слышанные им уже миллион раз, и даже выдержал паузу - не добавит ли Олег еще что-нибудь, и только после этого стал возражать. Правитель, объяснял он, тем более, такой огромной и могущественной Державы, да и любой, пожалуй, представляет лицо своей страны в мире. Он должен знать языки и, как минимум, не путать ударения в своем родном, знать культуру других и, естественно, своей страны, безукоризненно владеть этикетом. Все это прививается с детства. Поэтому не только царь, но и дипломатический корпус, а также строевые офицеры - ведь для пехоты особых способностей не требуется, а воспитания, ох, не хватает - все эти категории должны готовиться с детства, буквально с младенчества. А так как ныне правящие, выбирая смену из новорожденных, то есть все равно еще никак себя не проявивших, вправе предпочесть своих детей чужим, дворянское сословие образуется само собой по естественным законам. Конечно, доступ к горнилу власти не должен быть закрыт и способным людям из народа, но так оно всегда и было. Меньшиков - самый затасканный и далеко не единственный тому пример.

- Да, кукла для официальных приемов, как в Англии, может выращиваться и с детства, - замахал руками Олег. - Но это же ничего не имеет общего с реальной властью!

- А зачем станут деловые люди - президенты, канцлеры, министры - тратить время на встречи с куклой, не имеющей касательства к власти?

Это все было неверно. Так же неверно, как то, что он, Кошерский, отвечает за то, что Троцкий устроил им революцию. И как же русский народ себя не уважает, если считает, что кто-то другой им может что-то сделать: революцию, переворот, семидесятилетие социализма. Так же и тут зарыто где-нибудь деление на ноль, иначе не было бы Кровавого Воскресения, поражения в первой мировой, да и во всех других странах не свергли бы своих монархов... Но Олег, похоже, еще туго соображал после пива и не знал, как возразить на речи Коляна.

- Ну, а это-то ты зачем рисуешь? - без всякой связи задал он вопрос, махнув рукой в сторону книжных полок, уставленных иконами - доделанными и еще нет. - Ведь сказано же: "Не сотвори себе кумира. Ни из дерева..." С этого начинается: "Ни из дерева".

Но на эту тему спорить не хотел уже Водомесов.

- Это, видимо, не из Нового Завета? Я такого места не помню.

- Ничего себе богослов! Интересно, о чем думал Саня, призывая его к этой встрече. Круглый дурак! И зачем такая срочность?

- А ты что, правда, сегодня-завтра куда-то уезжаешь?

- Я? С чего ты взял?

Глава 12

А тот, который во мне сидит

Изрядно мне надоел...

В.Высоцкий

- Я?! С чего ты взял? - пытался оправдаться Яков, но его поникший вид подтверждал, что обвинения обоснованы.

- Да у тебя до сих пор этой гадостью изо рта разит! - орал Бар-Йосеф. - А почему постель опять с утра не убрал?!

- Я посуду вымою, - неуверенно пообещал Меньшой.

- Что ж мне тебя, благодарить за это? Это же твоя посуда!

- А если моя, - постепенно и Яков перешел на крик, - то твое какое дело? Хочу - мою, хочу - нет! Хочу - стелю, хочу нет! Что захочу, то и буду есть, и пить тоже!

Гроза, так долго собиравшаяся, наконец разразилась. Если поначалу Меньшой не признавал требований Йошки ни умом, ни сердцем, но выполнял их из страха и послушания, то постепенно, чем больше голова Якова соглашалась со Святым, тем сильнее давал о себе знать тот Второй, в нем живущий.

Это старший ему объяснил в свое время, что в каждом человеке живут Двое, которые постоянно воюют, и теперь Яков почти физически ощущал их в себе. Верхний, занявший голову и грудь, говорил, думал и, собственно, называл себя Яковом. Нижний не такой тщеславный - не называл себя никак, но зато в нем была сила. Наверное, потому, что вся еда и вся энергия доставалась именно ему. Ощущение этой раздвоенности, не самое приятное, проходило только во время тихих бунтов пересмешничанья и обжорства откровенной трефниной за спиной Святого, да еще когда они с братом ругались, что происходило теперь все чаще, а сегодня конфликт был уже третий.

Но в промежутках Нижний бесновался, ему хотелось кого-нибудь убить, в первую очередь, конечно, Бар-Йосефа, но и не обязательно только его, он рвался переломать мебель и изорвать всю одежду в доме... Сначала только в присутствии родственника, а потом уже и никого не стесняясь, Яков стал рычать, лаять, скрести ногтями каменные стены. Причем наступали такие моменты совершенно неожиданно, во время умного разговора или приятных раздумий: это Второй бушевал, чувствуя измену Верхнего. Святой быстро научился приводить Меньшого в чувство: одного удара в нос обычно было достаточно, и вся Иудейка смотрела с ужасом на Бар-Йосефа, доведшего бедного родича до сумасшествия и продолжающего над ним издеваться.