Ближе, чем ты думаешь - [71]

Н заметил нерешительность Жени и добавил:

— Ты сможешь сама выбрать себе учителя, который тебе подойдет. Никто тебя неволить не будет.

Страшно конечно. Но как хочется! Если отбросить опасения, что ее никто не примет, откажутся учить, и у нее ничего не будет получаться, то это ведь то, чего она искренне хотела. Научиться по-настоящему управлять своим даром. Женя не станет подходить к этому спустя рукава. Она все свои силы направит на то, чтобы скорее научится.

— Вот и ладненько, — сказал Н, спрыгнул со стойки и подхватил с вешалки свое пальто — черное, двубортное, оно, по мнению Жени ему не подходило, делая его образ слишком уж мрачным. Его бы во что-нибудь повеселее одеть, вот как Мая, тот не стесняется смешивать в своем наряде все цвета радуги. Он скорее удавится, чем оденет что-то просто черное или белое. Вспомнив про Мая, Женя вспомнила и то, какой талант у него по сбору информации и удивилась, как эта мысль не пришла ей в голову раньше. Если кто-то и знает все о том, что происходит в городе, так это он!

— Почему мы до сих пор не связались с Маем? — спросила Женя, надевая свое пальто, которое Н, галантно ей подал.

Улыбка, блуждавшая по лицу Н, угасла.

— Май не согласится мне помогать, даже за все клады столицы. К тому же я не уверен на чьей он сейчас стороне.

Женя поняла. Если Май вышел на того человека, с него бы сталось объединится с ним только ради того чтобы насолить Н. Женя видела братьев вместе всего раз, и помнила, как Май смотрел на Н. С Лютой ненавистью, почти и не связанной с тем, что в тот день Н увел у него немалую выгоду, спасая Женю и Макса.

— Что ты ему сделал? — Женя подозревала, что он не ответит. Открытость Н была обманчива. На какие-то вопросы о себе он отвечал легко, а какие-то обходил за тридевять земель, меняя тему разговора, всем своим видом давая понять, что продолжать спрашивать бесполезно. Однако на этот раз он не стал менять тему.

— Это странная история, и я сам не до конца понимаю, что произошло. То был вообще довольно странный период в моей жизни, и я в принципе плохо соображал, почему происходят те или иные вещи, но поведение Мая… мы были довольно близки в детстве, потом наши пути разошлись на долгое время. Потом я вернулся в Москву и мы сотрудничали. И относился он ко мне тогда нормально, пожалуй с любопытством.

Они вышли на улицу. Н поймал ее ладонь и устроил ее на своем локте, и Женя как-то совершенно естественно взяла его под руку. Обычно ей не нравилось так ходить — редко с кем-то они шли в ногу. Но Н легко подстроился под ее шаг. Должно быть в росте дело, когда ноги одной длины и шаг становится одинаковым.

Под руку-то он ее держал, но дорогу выбирала она сама, и он против не был. Еще одна необычность. Мужчины в жизни Жени редко позволяли ей брать контроль на себя, даже в малом. Н же казалось, был совершенно не против, и Жене это почему-то нравилось. Как будто ее поняли и приняли.

— А затем он что-то про меня узнал и, подставил меня. Очень крупно. Я рассердился, но Май… Май хуже. Он полностью переменился и теперь ненавидит меня и, пожалуй, я не знаю другого человека, который ненавидел бы меня так как он. И причина мне неизвестна.

— Но причина в том, что он узнал что-то про тебя?

Взгляд Н был слегка расфокусирован. Он смотрел перед собой, но видел не дорогу и залитый солнцем центр Москвы, но свои воспоминания. Детали, до которых у Жене пока не было доступа.

— Я знаю что все было нормально. Потом, я узнал что он пошел к одному человеку медиуму, который, как я подозреваю, держал тогда в себе сущность вроде Оракула. Я уверен, что он спрашивал про меня, потому что как раз после этой встречи он меня и подставил.

Женя думала. Что можно сказать брату, чтобы он возненавидел брата безо всякой на то причины? Или же все же причина была?

— В тебе есть что-то, за что можно возненавидеть?

Н резко остановился и от неожиданности Женя выпустила его руку. Он хмурился и сделался почти страшным, даже лицо вдруг перестало казаться таким юным.

— В каждом есть что-то, что можно возненавидеть. Это история. То, как мы прожили жизни, которые были до этого. И многие из них были вовсе не так мирны, как нам кажется. А уж мои…

Н вдруг ответ взгляд и закусил губу. Лицо расслабилось и сделалось почти виноватым.

— Прости, — сказал, заглядывая в ее глаза, — Что-то нашло. Я тебя напугал?

— Нет, — соврала Женя. Почти напугал, но знать ему это не обязательно.

— Храбрая, — сказал Н, но Женя вовсе не была с ним согласна, — Нет, — сказал он наконец. — В этой жизни я не думаю что совершил что-то, за что меня можно ненавидеть так сильно. И не знаю что на Мая нашло, что его ненависть длится и длится. Но, что о прошлых жизнях… о своих я знаю только, что наворотил там немерено, но не подробности.

Он предложил Жене руку, и она приняла ее.

— Разве можно ненавидеть человека в этой жизни за то, что произошло в прошлой? — удивилась она.

— О, еще как можно! Огромное влияние на нас оказывает то, кем мы были и что делали в тех жизнях, что уже прожиты. Не имеет значения помним мы это или нет. У тебя тоже наверняка такое бывало — смотришь на человека и всем он хорош, но не нравится тебе и все тут, хотя нет причин его недолюбливать. А если взглянуть в прошлое, увидишь, что был он тебе братом и увел у тебя все наследство отцовское и именье и кобылу…