Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня. 1945–1973 - [108]

Голда Меир была готова проявить гибкость для того, чтобы проверить, насколько серьезны были намерения М.Х. Исмаила, и чтобы попробовать достичь хотя бы частичного соглашения по поводу Суэцкого канала. Она согласилась на частичный вывод израильских войск из района Суэцкого канала, оставив вопрос о выводе израильских войск с Синайского полуострова открытым для обсуждения в будущем. Она также впервые согласилась на ограниченное присутствие египетской полиции в районе канала и отметила, что, несмотря на то что Израиль настаивает на том, что у его кораблей есть право проходить через Суэцкий канал, она не собирается требовать, чтобы соблюдение этого права было включено в условия промежуточного мирного соглашения. Г. Меир согласилась на то, чтобы Соединенные Штаты продолжали свое взаимодействие с СССР и Египтом по вопросу выработки параметров соглашения[463]. Во время встречи Р. Никсона с Г. Меир между США и Израилем был заключен новый договор о поставке вооружений, в том числе тайное соглашение о продаже 100 истребителей системы Phantom в течение последующих нескольких лет. При этом президент Р. Никсон потребовал от Г. Меир, чтобы она не сообщала эту информацию прессе[464]. В публичном пространстве американская администрация продолжала дистанцироваться от Израиля. Когда 20 марта 1973 года М.Х. Исмаил написал Г. Киссинджеру письмо, в котором выразил недовольство фактом заключения договора о поставке Израилю американских вооружений, Г. Киссинджер немедленно опроверг факт совершения подобной сделки.

Однако интерес Г. Киссинджера состоял не в достижении израильско-египетского урегулирования под патронажем двух великих держав, США и СССР; он стремился к достижению соглашения исключительно под эгидой США. Более того, отсутствие соглашения вообще было в его глазах более предпочтительным, чем достижение соглашения при участии советских дипломатов. Израильские интересы мало интересовали Г. Киссинджера, ведшего борьбу не за мир на Ближнем Востоке, а за изгнание Советского Союза с Ближнего Востока. Даже увидев явную готовность Голды Меир пойти на существенные уступки, Генри Киссинджер не изменил своего курса, сообщив в конце мая 1973 года новому израильскому послу Симхе Диницу о своем намерении продолжить «политику затягивания»: «Мы следуем той стратегии, которую я уже разъяснял вашему премьер-министру. Мы ничего не добиваемся, мы тянем время. Мы используем переговоры с египтянами для того, чтобы прекратить переговоры с СССР. Египтяне также обратились к ним [представителям СССР] с просьбой не вмешиваться [в переговоры между США и Египтом], так что в вопросе работы над мирным процессом мы не испытываем с их стороны [со стороны СССР] ощутимого давления». При этом Г. Киссинджер признавал, что он не знает, насколько долго возможно будет сохранять «политику затягивания», и что ситуация на Ближнем Востоке может и весьма быстро выйти из-под контроля[465]. Это показывает, что Г. Киссинджер был в курсе недовольства Египта, вызванного стагнацией в мирном процессе и «политикой затягивания», инициатором которой он сам во многом и являлся. Несмотря на то что он осознавал, что недовольство арабов, и в первую очередь — египтян, может привести к полномасштабному столкновению с Израилем, он все же предпочел продолжить свою политику.

Фактический провал переговоров М.Х. Исмаила и Г. Киссинджера, а также сообщения о продаже американского оружия Израилю привели А. Садата к мысли о том, что единственным способом вернуть Синайский полуостров является новая война. Насколько известно, впервые о решении напасть на Израиль А. Садат объявил на закрытом совещании 6 марта 1973 года, причем уже тогда он рассчитывал, что благодаря поддержке Сирии ему удастся навязать Израилю войну на два фронта. 5 апреля А. Садат созвал совещание египетского правительства, на котором заявил, что ввиду позиции, занятой администрацией США, война против Израиля неизбежна[466].

По всей видимости, к середине апреля 1973 года Г. Киссинджер также пришел к выводу, что сложившееся положение вещей не могло продолжаться бесконечно. 11 апреля он сообщил послу С. Диницу, что Израилю следует разработать критерии относительно содержания соглашения о прекращении огня с Египтом как можно скорее, с тем чтобы ограничить участие СССР в мирном процессе и прекратить попытки арабских стран оказывать давление на США с целью добиться более активного участия в продвижении мирного процесса с использованием их контроля над рынком нефти[467]. Г. Киссинджер не упоминал вооруженный конфликт в качестве возможного варианта развития событий, его главные опасения были связаны с возможностью наложения арабами эмбарго на продажу нефти в США и с усилением позиций СССР на Ближнем Востоке.

На тот момент Г. Киссинджер «удачно» вел бессмысленные переговоры с СССР, с одной стороны, и с Египтом, с другой, нацеленные лишь на то, чтобы выиграть время, однако он никак не мог гарантировать, что эта тактика будет и дальше давать свои плоды. Он добавил, что, если арабы решат использовать свою нефть для того, чтобы шантажировать Америку, Израиль может оказаться в очень щекотливой ситуации, поскольку общественное мнение в США будет требовать, чтобы администрация оказала давление на Израиль и заставила его пойти на существенные уступки Египту. Несмотря на сомнения относительно возможности достижения соглашения между Израилем и Египтом, Г. Киссинджер потребовал, чтобы Израиль публично заявил о своей заинтересованности в продвижении мирного процесса на Ближнем Востоке и объявил о готовности к тем или иным уступкам с целью его оживления