Блистательные дикари - [19]

– Как поживает Джозеф?

Элмор колдовал на своей кухоньке, которая по размерам походила скорее на большой шкаф, – он наполнял водой чайник со свистком.

– У него все в порядке. Пожалуй, несколько утомлен, но это затрагивает лишь физическую сторону его существования. Душой же он, как всегда, молод.

Элмор хохотнул.

– Когда он мне позвонил, его голос звучал звонко, как в былые годы, а ведь я не разговаривал с ним по меньшей мере год, а то и полтора.

Крис попытался было представить Коптета бок о бок с Элмором, и это показалось ему забавным. Судя по всему, Элмору туго пришлось в жизни – квартирка жалкая, денег у него нет, это ясно, а между тем Коптет буквально купался в роскоши, и единственной его заботой было выбрать резиденцию пошикарнее.

Элмор тем временем зажег газовую конфорку, и перед его глазами заплясали голубые язычки пламени. Пока он устанавливал чайник на огонь, Крис изучал коллекцию фотографий в деревянных рамках, стоявших на маленьком столике рядом с загаженным окном. Он обратил внимание на фотокарточки двух привлекательных женщин с суровыми взорами, сделанные как минимум лет пятнадцать назад. На другом портрете рядом с женщинами был изображен Элмор. Прочие снимки запечатлели Элмора за границей – на каждом из них он был одет по погоде. Один снимок особенно привлек внимание Криса. Он даже подошел к окну, чтобы получше разглядеть изображение в лучах заходящего солнца.

На фотографии можно было увидеть молодого Ричарда Элмора, стоящего рядом с Джозефом Коптетом. Со всех сторон их окружали вооруженные люди. На некоторых красовалась военная форма, другие были облачены в штатское. Судя по всему, решил Крис, эти люди натянули на себя все самое лучшее. Все они стояли в снегу чуть ли не по колено. Лица, смотревшие в объектив, выглядели утомленными и исхудавшими, но люди на фотографии улыбались.

– Это один из самых волнующих моментов моей жизни, – заметил Элмор, который незаметно вернулся в гостиную. – Был до смерти напуган, но счастлив, как никогда.

– Вторая мировая война? – осведомился Крис.

Элмор утвердительно кивнул.

– Югославия. Мы сражались с хорватами и нацистами. Там-то мы с Джозефом и познакомились.

Крис поставил фотографию на место. За окном вечернее небо стало наливаться оранжевым цветом, а по краям приобрело алый оттенок.

Элмор продолжал разглядывать заветное фото с изображением Коптета.

– Именно там, в Югославии, все и началось. В свободное от боев время мы воровали медицинские препараты и прочее – бинты, транквилизаторы – все, что под руку попадалось. Черный рынок просто невозможно было насытить. Лекарства и бинты тогда стоили дорого. Они и сейчас дают неплохую прибыль, если ими торговать.

Крис не мог себе представить, что Джозеф Коптет, которого он знал, когда-то занимался воровством. Нынешний Джозеф Коптет был пожилым мультимиллионером, испытывал неудержимую тягу к «шабли» и картинам импрессионистов. И уж конечно, он никак не походил на мелкого воришку и борца с нацизмом.

В кухне засвистел чайник. Элмор поспешил туда с широкой улыбкой на увядшем лице. Крис закурил и оперся о дверной косяк.

– Вы что, работали с ним после войны?

Элмор с большим вниманием выбирал фарфоровый чайник для предстоящей церемонии чаепития. Тем не менее он с готовностью ответил на вопрос:

– К 1945 году у Джозефа была уже вполне работоспособная сеть сотрудников и деловые партнеры по всей Европе. Все последующие годы он без зазрения совести их доил и обманывал и таким образом сколотил первоначальный капитал, который лег в основу его будущего благосостояния. Со временем он занялся экспортом западных лекарств и медицинского оборудования в Восточную Европу. На этом можно было заработать кучу денег, только это не каждому оказалось под силу. В этом деле приходилось раскидывать мозгами, а у Джозефа мозги имелись – уж будьте покойны. Мозги и связи.

– Вы хотите сказать, что он продавал им препараты, которые им больше негде было взять?

– Равно как и препараты, которых везде имелось в достатке. Просто он скидывал цену. Хотя его сеть отлично работала и его деятельность не требовала от него личного участия в операциях по транспортировке, он временами изъявлял желание прогуляться за «железный занавес», чтобы пощекотать себе нервы и не потерять форму. Партнеры чрезвычайно уважали его за рисковый характер, хотя и знали, что каждая такая ходка обогащала его все больше и больше. Вот как он вел дела – не придерешься.

С тех пор, подумал Крис, Коптет избавился от своего сомнительного прошлого, словно змея от старой шкурки. Он прочно обосновался на новой родине и стал отцом-основателем фирмы «Фармацевтические товары Коптета», а также единственным спонсором Института Коптета, который был создан исключительно на его средства.

Элмор разлил по чашкам чай и вернулся в гостиную. Там он поставил свою чашку на стол и потянулся к большому, переплетенному в кожу альбому для фотографий, стоявшему на книжной полке. Потом он протянул его Крису, который быстро пролистал несколько страниц, пока не наткнулся на черно-белую фотографию мальчика. Тот лежал на застывшей от мороза земле, выставив обнаженное плечо из широкой горловины ветхого, не по размеру, свитера. Крис взглянул на фото повнимательнее. В точке, где шея соединялась с плечом, отчетливо просматривалась глубокая рана. На следующем снимке была изображена группа людей с лицами белее, чем снег вокруг них. Из этих лиц, казалось, ушла сама жизнь, и они смотрели в объектив пустыми, мертвыми глазами акул. Крису еще не приходилось видеть живых людей, столь похожих на трупы.