Блики, силуэты, тени - [24]

Матиас и другие жители поселения получили смертельные дозы радиации. Но не прошло и года, как на их месте поселились другие. Любопытство притягивало к могильнику людей со всего мира. Они хотели исследовать, хотели изучать, хотели просто находиться рядом, когда будет сделано грандиозное открытие, смысл которого еще никто не понимал, но все строил планы о том, как вскрыть древнее захоронение. И все они готовы были убить ради своего любопытства. Убить или умереть, не видя конкретных целей, не понимая того, что происходит. Убить или умереть ради простого любопытства…

История десятая. Проскинитарии

Черный тоннель и яркий свет в конце, но не рай. Мужчина в белом халате. Нависает над тобой, смотрит тебе в глаза. Врач. Это просто врач. Не ангел. Ты жив… Лишь тело вздрагивает после дефибрилляции…

Теперь спроси о том, что случилось. Машина скорой помощи гудит. Кто-то говорит об аварии, о потере крови. Говорит далеко-далеко. Кажется, врач, которого ты принял за ангела. Но ты уже не видишь его. Мир снова погружается в туман, в густую молочную мглу… И ты не веришь, что жив…

* * *

Утро. Больница. Белые простыни. Капельница. Стул для посетителей. Сестра с православной иконой в руках. Расскажи ей о своих снах, о своей смерти.

— Твое сердце не билось лишь несколько секунд, — говорит сестра.

Скажи ей, что этих секунд хватило, чтобы прожить целую жизнь. Прожить не здесь, а где-то далеко, в другом месте, другом времени.

— Это ничего не значит, — сестра натянуто улыбается.

Расскажи ей о своей семье. Семье из снов. Расскажи ей о себе. О себе другом. Теперь помолчи и скажи, что эта жизнь — жизнь, которая у тебя сейчас, кажется такой же нереальной, как и та, что была во снах.

— Ты должен радоваться, что выжил, — говорит сестра и обещает помолиться за тебя.

* * *

Сосед по палате. Старик.

— Эй! — зовет он тебя. — Я тут слышал, о чем ты говорил…

— И что?

— Ты это… Повторить не хочешь?

— Повторить что?

— Ну… — старик вздрагивает, моргает. — У тебя же это… Я слышал… Смерть… Ну, как там ее… Была.

— И?

— Да нет… — старик облизывает сухие губы. Видны его желтые, крошащиеся зубы. — Просто интересно… Ты не подумай чего… — он спешно глотает слюну. — Рай… Это… Ну, есть он?

— Откуда мне знать?

— Что, совсем ничего? — продолжал говорить старик, но ты уже отвернулся к стене. — Да-а-а… Значит, ни-че-го…

* * *

Психотерапевт. Полный, невысокий. С густыми бровями и выбритым до глянца лицом. Он приходит ближе к вечеру. Говорит, что твоя сестра беспокоится за тебя.

— Она ведь у вас верующий человек? — спрашивает психотерапевт. Ты киваешь. — А вы?

— Я? Наверное, нет.

— Хорошо, — толстые пальцы психотерапевта сплетаются. Ногти длинные, ухоженные. Он говорит об аварии, в которую ты попал, а ты смотришь на его ногти и пытаешься ни о чем не думать. — Вы потеряли много крови, и у вас на семнадцать секунд остановилось сердце.

— Да, я слышал это от санитаров в скорой помощи.

— У вас была клиническая смерть.

— Получается, да.

— Вы знаете, что это такое?

— У человека останавливается сердце, в результате чего прекращается циркуляция крови. Мозг не обогащается кислородом. Если не реанимировать человека, наступит смерть.

Психотерапевт кивает.

— Бывают случаи, что сердце удается запустить, — говорит он, — но мозг остается мертвым. Это случается, когда проходит слишком много времени.

— И что вы хотите сказать?

— Вас беспокоит то, что вы увидели за те семнадцать секунд, ведь так?

— Немного.

— Расскажите.

— Зачем?

— Вместе мы сможем разобраться.

— Разобраться в чем? В моем безумии?

— Вовсе нет. Я работаю не первый год в этой отрасли, и поверьте мне, вы не единичный случай. И каждый воспринимает клиническую смерть по-своему. Легче всего тем, кто вложил свою жизнь в руки Бога. Они верят в рай, в неисповедимость путей Господних, и то, что с ними происходит, становится для них великой Его милостью.

— Да. Так намного проще.

— Конечно проще! — жизнерадостно говорит еще один врач. Он входит в палату, осматривает твою ногу. — Вот вы, например, верите в Бога? — спрашивает он, улыбаясь. Ты качаешь головой. — Зря!

— Почему?

— Ну как же! Жизнь после смерти и все такое. Целые талмуды макулатуры кричат об этом со своих страниц… Вы видели, например, райские кущи?

— Нет.

— Отлично! Хорошо запомните то, что вы сказали мне сейчас, иначе впоследствии вас убедят в обратном! Как это называется? — хирург нетерпеливо смотрит на психотерапевта, требуя ответа.

— Психологическая внушаемость.

— Точно!

Психотерапевт морщится, говорит, что к тебе это не относится, говорит, что ты психологически устойчив.

— Конечно, — говорит хирург. — Для твоей диссертации подобное утверждение является самым приемлемым.

— Что плохого в том, что я исследую вопросы, ответов на которые пока нет? — психотерапевт встает, собираясь уйти.

— Для образованных людей, конечно, ничего, — говорит врач, но смотрит на тебя. — Но те, кто не силен в медицине, могут действительно поверить в чушь о жизни после смерти.

* * *

— Ну, как нога? — спрашивает хирург, когда за психотерапевтом закрывается дверь. Ты пожимаешь плечами. — Понятно. А как сам? — Ты молчишь. — Не бери в голову.

— Я видел сон. — Смотришь в потолок. — Я прожил там почти неделю. Понимаете? А на самом деле это были семнадцать секунд.