Блик - [89]

Мидас водружает на голову корону и окидывает меня мрачным взглядом.

– С Красными бандитами я разберусь, – говорит он, его глаза темнеют от данного обещания. – Я насажу их жалкие тела на золотые пики, и пусть их крики разнесутся по всей крепости. Если они хотя бы волоска на твоей голове коснулись, оторву им пальцы. Вырежу глаза, потому что они осмелились смотреть на то, что принадлежит мне.

– Мне столько всего хочется тебе рассказать, – говорю я, надеясь его отвлечь.

Не хочу, чтобы наше воссоединение омрачила его ярость. Решаю подождать еще немного, желая насладиться его близостью. А еще мне отчаянно хочется с ним поговорить. Всерьез поговорить, как бывало раньше, когда мы шли из Второго королевства в Шестое, держа путь днем, а ночью разговаривая и обнимая друг друга под звездами.

– Скоро, – обещает он. – А сейчас я должен встретиться с этим ублюдком, королем Ревингером. Но сначала покажу тебе подарок.

– Подарок?

Мидас наклоняет голову.

– Пойдем.

Заинтригованная, я прохожу за ним через две комнаты – гостиную и спальню. Оглядываюсь, мельком замечаю брошенное на стул пальто, камин, огромную кровать. Обе комнаты построены из черного железа и серого кирпича и роскошно убраны в белых и пурпурных тонах.

– Здесь так красиво, – задумчиво произношу я, смотря по сторонам. Иду к балкону, чтобы полюбоваться видом, а Мидас тем временем берет с прикроватного столика подсвечник.

Прежде чем я успеваю дойти до балконных дверей, он зажигает свечу и жестом показывает мне идти за ним.

– Сюда.

Я бросаю тоскливый взгляд на балкон, но потом поворачиваюсь и следую за Мидасом в соседнюю комнату. Останавливаюсь прямо в дверях, сразу же поняв, что нужна свеча. Здесь нет окон, а потому царит почти кромешная тьма, если не считать фонаря, мерцающего в глубине комнаты, только вот он чем-то заслонен.

Мидас уверенно шагает вперед, а я нерешительно топчусь в дверях, пытаясь привыкнуть к темноте.

– Что это?

Он останавливается у левой стены и что-то делает с зажженной свечой. Я понимаю, что он зажигает бра. Вспыхивает мягкий оранжевый свет.

– Формально это моя гардеробная, но я внес некоторые поправки.

От смутной тревоги покалывает шею, пока Мидас повторяет те же действия в другом конце темной комнаты и зажигает еще одно бра.

И стоит ему это сделать, как у меня кровь стынет в жилах.

Потому что здесь, посреди этой комнаты, стоит красивая клетка, выкованная из железа.

Глава 37

Аурен

Удивительно, как ваше тело отзывается на определенные вещи. У меня, когда я вижу клетку, в ушах стоит рев. Этот вопль рвет кожу и хлещет по костям.

Я не думала, что так скоро окажусь перед новой клеткой.

Мидас с улыбкой поворачивается ко мне.

– Я сделал ее для тебя, – говорит он и показывает на клетку с явным одобрением. – Знаю, она маленькая. Но она временная и еще пока не золотая, конечно, – подмигнув мне, добавляет он.

Этот громогласный ветер начинает дуть с такой силой, что становится трудно дышать.

Заметив в клетке какое-то движение, я вздрагиваю.

– Что… – моя речь обрывается, когда я вижу, что с небольшой кровати поднимается человек. Я вижу ее в слабом свете – мою замену.

У нее взъерошенные после постели волосы и испачканная краской кожа. Быстро глянув на простыни, вижу оставшиеся на ней пятна. Металлический блеск на ткани – как изобличающее доказательство тайной любовницы.

Женщина встает и смотрит на нас.

– Мой повелитель?

Ее волосы, короче моих на пару дюймов, ниспадают на плечи. У женщины круглые светло-карие глаза и такая же форма лица, что и у меня. Губы пухлые, а тело в форме песочных часов облачено в золотое платье.

Мое золотое платье.

И хотя покрывающая ее кожу и волосы краска не совсем походит на оттенок моей кожи, забивается в морщинки вокруг глаз и стирается с ладоней, ее вид все равно вызывает у меня отвращение.

Мидас подходит к клетке и ставит свечу на стол возле дверцы.

– Для тебя у меня хорошие новости – прибыла моя фаворитка, – сообщает он женщине.

Она улыбается, и на ее щеках появляются ямочки. По облегчению в ее глазах могу сказать, что она с нетерпением ждет, когда сможет выйти из клетки. Интересно, чувствует ли она себя пташкой с подрезанными крыльями? Не сгорает ли от желания поскорее смыть золото со своей кожи?

Для нее это было временно, тогда как для меня – навсегда.

Когда женщина замечает, что я продолжаю на нее смотреть, улыбка исчезает с ее лица. Знаю, это не ее вина, что она здесь, разукрашена и одета, как я, но эмоции бурлят во мне, как разрушительный ураган. Я потрясена, смущена, оскорблена.

Увидев, что можно так легко сделать мою реплику, увидев себя со стороны…

Озрик был прав. Женщина, на которую я сейчас смотрю… она всего лишь символ Мидаса. Не тот человек, что руководит своей жизнью, а живой и дышащий образ, подчеркивающий могущество Золотого царя.

Меня выворачивает от одного ее вида.

– Ты без сомнения будешь рада вернуться в свою безопасную клетку, – говорит мне Мидас. – Где никто до тебя не доберется.

Я отрываю взгляд от клетки и смотрю на его лицо. Хватаюсь за юбки, чтобы остановить дрожь в руках.

– Готова? – спрашивает он у меня.

Слишком быстро, все происходит слишком быстро.