Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - [173]

Я выпрямился, запихнув дубинку в рукав автомобильной куртки.

— Очень рад вас видеть, офицер, — радушно обратился я к подбежавшему. — Частный детектив! — И с этими словами я продемонстрировал ему чужое удостоверение. — Работаю на «Трансглобал-ойл». Вы, конечно, слышали о нас — крупнейший в мире нефтедобывающий концерн.

— «Трансглобал-ойл»? — неуверенно повторил тот, возвращая мне удостоверение. — Да, кажется, да. — Он слегка пнул ботинком лежащего. — У вас с ним проблемы?

— Не то что бы. Я за ним гоняюсь уже три недели. Руководителю нашего вашингтонского филиала необходимо встретиться с ним и потолковать. Что-то насчет карт нефтяных месторождений. Я не очень в курсе, да только этот парень совсем чокнутый… Послушайте, неофициально, конечно, я могу попросить вас приглядеть тут за ним, пока я схожу позвонить в Вашингтон? Мое начальство будет вам очень обязано…

— Лады. Он ранен?

— Нет, мне пришлось его слегка обездвижить. Я сейчас вернусь. Если он начнет вякать, не обращайте внимания. — Я выбежал из своего укрытия, взлетел по лестнице на второй этаж, помчался к дальней лестнице, снова спустился вниз и успел вскочить в вагон за считанные секунды до отправления поезда. Я мог собой гордиться. Как лихо я придумал название нефтяной компании и как ловко использовал на практике урок Жака о «неофициальном» сотрудничестве полиции и частных сыскных фирм. Я купил билет и через несколько минут вышел в Ньюарке. На автовокзале мне пришлось полчаса ждать последнего автобуса на Ред-Бэнк. В телефонном справочнике я нашел адрес детективного агентства, на которое работал тот бедняга, и записал его на обратной стороне визитки Жака. Сев в автобус, я был уверен, что хвоста за мной нет.

В первом часу ночи я сошел на станции в Ред-Бэнке. У меня оставалось еще десять долларов. Я поймал такси и, доехав до ближайшего бара, выпил там кружку пива и оставшиеся до Эсбюри пять миль прошел пехом. На дороге мне встретилось только несколько машин. Ночь была ясная, дул свежий соленый ветер с океана, который виднелся во тьме. Душа моя ликовала. Впрочем, меня не покидало ощущение, что я спасся слишком уж легко и что они продолжают играть со мной в кошки-мышки. Наступила решающая фаза их охоты. Может быть, я веду их прямехонько к Роуз и к яхте? Не дойдя до дока, я обогнул квартал, то и дело забираясь в тень и поджидая свой «хвост». Я не видел никого, но неприятное предчувствие не уходило. Подождав минут пятнадцать перед финишной прямой, я пробежал последние сто ярдов до ворот и пулей понесся по территории дока.

«Морская принцесса» была прекрасна как никогда. Я взбежал на борт, юркнул в кокпит и прислушался. Из каюты показалась голова Роуз — на ее лице расплылась довольная улыбка. Она бросилась мне на шею, но я оттолкнул ее и прошептал:

— Достань карабин — побыстрее!

Она нырнула в каюту. Док был объят тишиной. Даже свет в сторожке не горел. Вернулась Роуз с ружьем.

— Мики, ты…

— Ты рассчиталась с ребятами?

— Да. Милый, что случи…

— Мы выходим немедленно. Иди на корму, приготовься отдать швартовы.

— Мики, ты себе представить даже не можешь, как я рада тебя видеть!

— Потом расскажешь! Иди на корму! — рявкнул я, засовывая ключ зажигания в прорезь.

Оба мотора завелись с первой попытки. Роуз справилась с концами и прыгнула на палубу. Через несколько секунд мы неслись мимо буйков вдоль волнореза. «Морская принцесса» пустилась в пляс на океанских волнах.

— Милый, ты не ранен? — спросила Роуз. — Что все-таки случилось?

— Постой у руля, пока я буду ставить паруса. Держи этот курс! — Яхта шла строго на восток, в направлении Европы.

Когда «Морская принцесса» понеслась под порывами ветра на всех парусах, я вырубил движки и сменил ее у штурвала. Я взглянул в черное небо, ожидая заметить в звездном небе движущиеся огоньки самолета. Вдалеке у берега я увидел огни какой-то посудины, но ей было за нами не угнаться. Роуз опять стала допытываться, что со мной приключилось, но я строго прикрикнул на нее. Я все еще боялся даже поцеловать ее — боялся, что произойдет что-то непредвиденное.

— Ты не представляешь себе, как мне было страшно сидеть на этой чертовой яхте одной! — закричала она.

— Потом, милая, — спокойно ответил я.

Вслушиваясь в свист ветра в парусах и в ленивый плеск волн, я напрягал слух, пытаясь различить в шуме океана далекое урчание мотора.

Выругавшись, Роуз отправилась в каюту. Я попросил ее не включать свет. Я стоял за штурвалом и с каждой минутой чувствовал себя лучше. Океан был моим огородом, яхта — моим домом. Запустив руку в карман куртки в поисках сигары, я нащупал дубинку и портмоне с удостоверением частного сыщика и со смешком выбросил то и другое за борт.

Спустя час, когда берег вдали слился с тьмой ночи и океана, я занайтовил штурвал и спустился вниз. Роуз лежала на своей койке, и я ощутил в воздухе пары виски. Когда я тронул ее за лицо, она ударила мою руку. Тогда я рывком поднял ее и обнял. Целуя ее пылающее лицо, я прошептал:

— Ну, теперь можем поговорить. Все кончилось, малышка. Теперь все будет хорошо.

Она со вздохом поцеловала меня, обвив мою шею.

— Мики, ты так меня напугал! Ты был такой злой, чужой. Я думала, ты злишься на меня за то, что… с тобой случилось в Нью-Йорке. Нам больше не надо возвращаться в Штаты.