Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - [165]

— Можете произнести ее имя по буквам?

— Да что вы, Колетт! Я с трудом запомнил это имя. А что?

— А этот ваш мертвец, как его звали? — В ее голосе послышались нотки тревоги.

— Все мои беды начались с того мгновения, когда я заикнулся про Вилли Кислого. Точнее, Кислы. Почему это вас так заинтересовало?

— Он ваш приятель?

— Я его в жизни ни разу не видел. Я только хотел узнать у него что-нибудь про человека по фамилии Фодор… — Черт побери, меня так развезло, что я опять, в который уже раз, не мог вовремя прикусить свой дурацкий язык. Я бросил на Колетт подозрительный взгляд.

— Мики, вы разве не знаете, что такое… Милуса?

— Да это девица какая-то, которая… — Тут я похолодел. — Так вы ее знаете? — У меня сжалось сердце. Ну выберусь ли я когда-нибудь из этой чертовой мышеловки, куда меня занесла нелегкая?

Она кивнула. Ее огромные глаза сверкали.

— Милуса — это не девушка, а деревушка в Алжире. Там было совершено чудовищное преступление.

— Деревушка? Какое преступление?

— Массовое убийство. Все жители деревни — мужчины, женщины и дети — были изрублены на куски. Мики, как же вы оказались замешаны в такое дело?

— Почему замешан? Я до сей минуты даже не знал, что это деревня. И хотел бы поскорее об этом забыть. Слушайте, мне очень не хочется обрывать наш разговор на этой ноте, но мне действительно пора. Тут поблизости есть телефон-автомат?

— Как выйдете из дома, сверните налево. На углу увидите лавку «Газеты-журналы». От нас не хотите позвонить?

Я покачал головой.

— Еще раз спасибо за все.

— Вот что, Мики. Позвоните и возвращайтесь. Я должна вас покормить. Я хорошо готовлю. И дам вам в дорогу бутербродов.

— Я не могу…

— А я настаиваю! Я буду страшно обижена, если вы не оцените мою стряпню. Лишние полчасика погоды не сделают. Да это и невежливо…

— Ладно, пойду позвоню, а там видно будет. — Я двинулся к выходу, а Колетт схватила какую-то старую шляпу и сунула мне в руку.

— Вот, наденьте, прикройте рану. И обязательно возвращайтесь. Не только поужинать. Я должна с вами обсудить кое-что важное. Дело касается Хэла.

— Ладно, вернусь, — пообещал я, изучая свое отражение в зеркале у входной двери. В обновках Хэла я был похож на стопроцентного американца. Вот только ростом выбивался из стандарта.

На улице уже стемнело, и я успокоился, но лишь до той секунды, пока не понял, что тьма может служить отличным прикрытием и для моих возможных преследователей. Сообщил ли в полицию тот бедняга-домосмотритель о нападении на него в подвале? Наверняка уж. Так что полиция сейчас, возможно, прочесывает всю округу. Но меня настолько вдохновляла мысль о предстоящем разговоре с Роуз, что я и думать больше ни о чем не мог. Даже о поразительном известии, что Ми-Люси-а — или Милуса — это городишко в Северной Африке. Впрочем, как и все прочие события этой адской круговерти, в которую я попал, это ровным счетом ничего не проясняло. Да и Колетт могла ошибаться.

Я для начала хорошенько осмотрел газетную лавчонку через витрину, потом вошел и купил две сигары, чтобы разменять пятерку. Набрав номер судоремонтной мастерской в Эсбюри, я с нетерпением стал ждать, когда Роуз возьмет трубку. Прошла целая вечность. Я ощутил уколы ледяных иголочек тревоги. Но лед мгновенно растаял от знакомого голоса Роуз:

— Мики?

— Да! Дорогая, я в большом городе, еду к тебе.

— Ох, Мики! Я уж не знала, что и думать! Ты же давным-давно должен был быть здесь! Что-то случилось? — Ее голос звучал напряженно. Наверное, помехи на линии. А может, она просто приложилась к бутылке.

— Нет, все нормально. Тут, правда, произошел один инцидент.

— Ты ранен?

— Нет же, милая! Я потерял бумажник. Вот мне и пришлось тут исхитриться и раздобыть денег, чтобы хотя бы позвонить тебе. Но теперь все устроилось, и я через пару минут выезжаю. Как там дела у тебя?

— Все тихо, только за тебя беспокоюсь. Прошу тебя, Мики, поторопись. Родной мой, я хочу, чтобы ты был рядом. Я без тебя просто подыхаю!

— Сиди и никуда не уходи. И смотри, поменьше обнимай бутылек! Пока что нам все еще грозит опасность! — Говоря это, я зарделся, как помидор, — от прилива чувств. Я почему-то стал про себя твердить, что пусть Хэлу и досталась такая проворная и даже героическая малышка, но Колетт до моей Роуз было как до Луны!

Повторив свою просьбу никуда носа не казать с «Морской принцессы» и держать ухо востро, я повесил трубку. Я начал уже было набирать номер автобусной станции, как вдруг заметил перед телефонной будкой плотненького коротышку. Он сверлил меня взглядом. Меня опять охватило острое чувство страха, но тут я заметил, что он без галстука. Похоже, коротышка просто выскочил из дома позвонить.

Потом я вспомнил и домосмотрителя, которого огрел по башке в подвале. В тот раз мне повезло, но если я еще кого-нибудь огрею по башке в этом квартале, мне точно не поздоровится. И тут я решил блефануть. Набрав номер автобусной станции, я повесил трубку и высунул голову из будки.

— Вам надо позвонить?

— Да уж надо! — визгливо завопил он. — Мне надо сделать десяток важных звонков, но моя доченька, видите ли, весь вечер висит на телефоне! Это же неслыханно, чтобы нельзя было воспользоваться собственным телефоном!