Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - [154]

— Откуда ты звонишь? — Она говорила нервной скороговоркой, но ее грубоватый голос был исполнен нежности.

— Из телефона-автомата. Не бойся, разговор не засекут. Я обещал ремонтнику десятку. Отдай ему. Ты в норме, милая?

— Да! — Она перешла на шепот. — А ты?

— Все отлично. Искал тебя до посинения. В буквальном смысле…

— Ты где?

— В Атлантик-Сити.

— Боже, да что ты там забыл? Мики, я-то думала, ты меня здесь будешь ждать! Нам надо срочно отплывать.

— Я не сразу разгадал смысл твоей шифровки, — попытался сострить я. — Слушай, теперь я и сам хочу во всем разобраться. Пока мы здесь…

— Нет, Мики! — В ее голосе зазвенели истерические нотки. — Хватит! Обещай мне, что ты сразу же приедешь сюда и будешь очень осторожен!

— Ладно, но сразу не получится. Я не хочу приводить за собой хвост. Ты не заметила — за тобой не следили?

— Нет. Я успела на автобус на Филадельфию, потом пересела в нью-йоркский поезд. Потом подземкой доехала до Ньюарка, а там взяла такси до Элизабета. И потом, меняя такси, добралась сюда.

— Ну и ну! — Она не переставала меня восхищать. — Теперь слушай: сиди и не высовывайся. Ни о чем не беспокойся. Я скоро буду. Мне ведь тоже придется петлять как зайцу. А в такой ранний час поездов еще мало. Так что сиди на яхте безвылазно.

— Ладно, но поторопись. Милый, ты точно не ранен? 

— Нет. Но звонить я больше не буду. Рискованно. Я делаю отсюда ноги и к вечеру буду с тобой.

— Осторожно, Мики!

— Да. Никуда с яхты не отлучайся.

Я повесил трубку и позвонил в какой-то отель, попросил тамошнего охранника и тут же дал отбой. На всякий случай я позвонил еще в наш отель и узнал их тарифы. С двумя звонками прикрытия нас не могли засечь — если, конечно, киносценаристы не врали.

Мне повезло — через пять минут отходил прямой автобус-экспресс до Нью-Йорка. Я наблюдал, что за люди в него садятся — среди них не было никого, кто бы напоминал переодетого легавого. Хотя кто мне мог сказать, как должен выглядеть «хвост»! Ясно одно: хромоногий громила не отставал от меня ни шаг с того момента, как я вышел вчера вечером из клуба. Впрочем, он же мог просто проверить все городские отели и найти Мики Андерсона.

До Нью-Йорка было часа четыре езды. Голова моя раскалывалась. Но на Таймс-сквер я выпил кофе и почувствовал себя лучше. Причесаться я не мог из-за шишки, так что пришлось купить себе кепку. Я пошатался по Бродвею, поглазел на спешащих пешеходов и на небоскребы. Их вид меня взбодрил. Я оглянулся по сторонам, точно надеялся увидеть в толпе рожу Хэла. Перво-наперво я решил узнать расписание поездов и автобусов — проще всего это было сделать по телефону. Оказалось, что до Эсбюри-Парка можно добраться в любое время. Теперь мне предстояло немного поработать детективом. Итак, если Роуз рассказала мне правду — а я теперь в этом не сомневался, — все было настолько нелепо и непонятно, что за ее рассказом явно должно было скрываться нечто большее. Но единственное, что я мог сделать, — это отправиться на поиски «Кислых», а это заняло бы не больше часа.

Я отправился в район Сотых улиц. Выйдя из метро, я спросил у дворника, как пройти к 113-й. Северной, но он сказал, что я сел не на тот поезд. Пришлось брать такси.

Меня привезли в цветной район. Уильям Кизлы оказался коричневым стариком. Он решил, что я полицейский, и стал уверять, что слыхом не слыхивал ни о Вилли Кислом Немце, ни о Йозефе Фодоре, и ужасно обрадовался, услышав от меня, что я ошибся.

Оставался Вилли Кислы на Корк-авеню. Такси привезло меня к покосившейся меблирашке, притулившейся рядом с трущобными домишками и роскошными многоэтажками. Я нажал кнопу звонка в подвал, но мне никто не ответил, тогда я открыл дверь, взбежал по лестнице и позвонил в дверь квартиры.

Дверь открыл коротышка — по виду, бывший жокей. На нем была грязно-серая водолазка, замызганные штаны и тапки на босу ноги. Личико маленькое, все в морщинках. Когда я спросил Вилли Кислого, он как-то странно взглянул на меня и просипел нечто невразумительное. Голос у него, похоже, отсутствовал. Когда я переспросил его, он приложил к уху ладонь трубочкой и попросил меня зайти. Мы стояли в вонючем полутемном коридоре — впрочем, лет сто назад этот дом, возможно, был шикарным отелем. К квартирке наверху бежала покрытая дорожкой лестница с полированными резными перилами. В коридор выходило несколько дубовых дверей, украшенных филигранной резьбой. Внутри дом имел куда более приличный вид, чем снаружи.

Коротышка снова что-то просипел. На мое «что?» он открыл рот и продемонстрировал беззубые челюсти. Тогда я громко спросил:

— Здесь живет Вилли Кислы? Ки-слы!

Он кивнул.

— У него что-то с носом?

Еще кивок.

— Где он?

Поманив меня к себе, жокей положил было руку мне на плечо, но она там не удержалась и съехала на бедро. Я нагнулся к нему.

— Он… нет! — прохрипел он.

Изо рта пахнул затхлый запах плохо переваренной пищи. Мне почудилось, что старик как бы невзначай обыскивает меня.

— А когда он вернется?

— Он… через час. Ждешь?

Я выпрямился.

— Вернусь через час. — Я поднял вверх указательный палец. — Передайте ему, что это очень важно. Пусть он меня дождется.

Коротышка выдавил резиновую улыбку.