Блестящая как бриллиант - [2]

Это и было тем что моя мать имела ввиду, когда говорила о людях, играющих в опасные игры. Если бы наш отец принял предложени Пенни, Эми бы поставила на нём печать развратника и пыталась бы угадать с кем ещё он бы мог переспать. Все его слова и речи подвергались бы сомнению и вызывали подозрения. Действительно ли он ездил тогда в командировку, а не на курорт с одной из соседских близняшек? Кто такой живёт с нами?

Эми любовалась своим отражением в дверце духовки, поправляя локоны. «Я хочу сказать что я вас нахожу очень привлекательным… мужчиной. В этом же нет ничего… плохого?»

К его чести наш отец был настоящим джентльменом. Он поблагодарил Пенни за лесть и предложение, и как можно мягче отказался. Он предложил познакомить её с интересными холостяками из своего отдела и своего клуба, и на прощание он посочувствовал моей сестре и добавил что такая милая женщина заслуживает быть счастливой.

Прошли многие годы прежде чем Эми призналась в содеянном. И хотя ничего особо интересного за эти годы не произошло в нашей семье, бедная Пенни Мидланд часто чувствовала себя не в своей тарелке, когда мой отец навещал её в галерее с очередным своим знакомым. «А вот та девушка о которой я тебе рассказывал», говорил он. «Вы тут поболтайте друг с другом, а я пока пойду погуляю.»

Время ничуть не изменило пристальное внимание моего отца к весу и внешнему виду моих сестёр. Он и сейчас не понимает почему его дочки не навещают его чаще, а когда они таки к нему приезжают, он открывает дверь с вопросом, «Мне это только кажется или ты действительно прибавила в весе?»

Поскольку Эми сохранила свою прекрасную кожу и фигуру на зависть, она продолжила быть самой большой драгоценностью для моего отца. Будучи намного красивее чем другие члены нашего семейства, она тем не менее тратит своё время и деньги на то чтобы скрыть себя под искусственными шишками и накладными болезнями кожи. У неё в коллекции есть много шейных корсетов и искусственных зубов, и её комод забит человеческими волосами. Осуществляя давнюю мечту, однажды она наконец таки разорилась и купила нижнюю половину «костюма толстяка» ручной работы, который она обожает носить под грязными леггинсами, похожими на оболочку для сосисок. Поскольку ей не хватило денег на подходящую верхнюю половину, ей приходилось гулять по улицам будучи похожей на двух женщин спаянных вместе в районе талии как следствие жестокого эксперимента. От талии и выше она выглядела стройной и спортивной, вышагивая на ногах, размером с брёвна, растущими из широченной выпуклой задницы, которой можно запросто давить ежей.

Однажды она в этом костюме приехала домой на Рождество и отец встречал нас в аэропорту. Его тут же затрясло, но он сдержался и молчал на протяжении всей короткой дороги к дому, но как только Эми ушла в ванную, он мне заорал, «Что блин с нею случилось? Боже мой, это меня доконает! Мне больно на это смотреть.»

«О чём ты?»

«О твоей сестре, вот о чём. Не прошло и пол-года с нашей последней встречи, и она уже выглядит как танк! Ты же должен был за нею следить!»

Я попросил его говорить потише. «Пожалуйста, папа, только не распыляйся при ней. Эми очень чувствительна к своей… ну ты понимаешь.»

«К своей что? Ну, давай, скажи же: к своей толстой, огромной жопе! Вот чего она стыдится, и правильно делает! На такую жопу можно сажать вертолёты.»

«Ну, папа.»

«Даже не пытайся её защищать, умник. Она одинокая женщина, и часики бегут вперёд. Кто её полюбит, ну кто на ней женится с такой жопой?»

«Ну», сказал я, «как мне говорили, многие мужики предпочитают как раз такие задницы.»

Он посмотрел на меня с жалостью, и его сердце разбилось во второй раз за сегодняшний день. «Мальчик, из того что ты не знаешь, можно составить энциклопедию.»

Он взял себя в руки когда Эми вернулась в комнату, но когда она полезла в холодильник, он повёл себя так, как будто она бросила спичку в бензобак его Порша. «Что ты к чертям делаешь? Посмотри на себя — это же самоубийство!»

Эми запустила ложку в банку с майонезом.

«Твоя проблема в том, что тебе скучно,» сказал мой отец. «Тебе скучно и одиноко, и ты жрёшь дерьмо чтобы заполнить пустоту. Я знаю как тебе нелегко, но поверь мне, ты можешь с этим бороться.»

Эми стала отрицать что ей скучно и одиноко. Моя проблема в том, сказала она, что я голодна. «Всё что я съела в самолёте — это парочка пирожных. Давайте пойдём в ресторанчик, поедим оладьев?»

Она продолжала притворяться до тех пор пока наш отец, голосом разрывающимся от боли, не предложил найти ей профессиональную помощь. Он говорил о специальных курортах и личных тренерах, предлагая одолжить, нет — дать ей деньги. «И вдобавок ко всему, я тебе заплачу за каждый фунт, который ты сбросишь.»

Когда Эми отказалась от его предложения, он попытался подать ей личный пример. Его Рождественский ужин состоял из трёх маленьких кусочков, а вместо десерта он решил пробежать три километра. «Кто-нибудь хочет пробежаться со мной? Эми?» Его утренняя зарядка стала занимать целый час вместо обычных десяти минут и также он стал приседать и наклоняться когда говорил по телефону.

Эми носила свой толстый костюм до тех пор пока её ноги не взопрели и не покрылись прыщиками. На утро перед возвращением в Нью-Йорк она наконец-то открыла свой розыгрыш и наш отец облегчённо зарыдал. «Ха-ха, ты меня действительно провела. Я должен был догадаться что ты никогда себе вреда не причинишь. И это действительно фальшивка? Ха-ха.»