Блестящая будущность - [39]

Въ понедѣльникъ утромъ, безъ четверти девять, Гербертъ ушелъ въ свою контору, сказавъ, что вернется черезъ часъ или два и отвезетъ меня въ Гаммерсмитъ. Когда онъ вернулся, мы отправились завтракать въ трактиръ, который мнѣ казался тогда очень роскошнымъ, но кушанье было плохое, а скатерти и платье лакеевъ очень грязно. Позавтракавъ тамъ за умѣренную цѣну, мы вернулись въ гостиницу Барнарда, захватили мой небольшой чемоданъ и сѣли въ омнибусъ, ходившій въ Гаммерсмитъ.

ГЛАВА XXI

Отецъ Герберта, м-ръ Покетъ сказалъ мнѣ, что онъ очень радъ меня видѣть и надѣется, что и я также не прочь съ нимъ познакомиться. Онъ былъ еще довольно моложавъ, не смотря на слегка растерянное выраженіе лица и сильную еѣдину. Его растерянность была немного смѣшна; онъ впрочемъ, самъ понималъ это и мирился съ тѣмъ, что надъ нимъ иногда смѣялись. Тутъ же сидѣла его жена на креслѣ подъ деревомъ и читала какую-то книгу, положивъ ноги на другое кресло.

— Белинда, — сказалъ онъ ей, — я надѣюсь, что ты поздоровалась съ м-ромъ Пипомъ? — и при этомъ тревожно приподнялъ свои брови.

Жена отвела глаза отъ книги и сказала: «да». Послѣ того разсѣянно улыбнулась мнѣ и спросила, нравятся ли мнѣ духи. Такъ какъ вопросъ этотъ не вязался съ предыдущимъ разговоромъ, то я приписалъ его ея гордости.

М-съ Покетъ была единственная дочь уже умершаго кавалера, который воображалъ, что непремѣнно долженъ былъ быть дворяниномъ и даже барономъ, и что только злоба противниковъ помѣшала его повышенію. Дочь свою онъ воспиталъ въ такомъ же ослѣпленіи, внушилъ ей гордость, не позволялъ заниматься домашнимъ хозяйствомъ. Дочь была достойна своего отца; она только читала книги о дворянствѣ или сидѣла въ гостиной, но ничего не умѣла дѣлать. М-ръ Покетъ женился на ней, когда былъ еще молодъ. Родитель молодой дѣвушки сказалъ м-ру Покетъ, что его невѣста «кладъ, достойный принца», но приданаго за ней не далъ, такъ какъ самъ не имѣлъ ничего. М-ръ Покетъ сталъ пожизненнымъ владѣльцемъ «клада, достойнаго принца», но отъ этого онъ не сдѣлался счастливымъ. Всѣ жалѣли м-съ Покетъ за то, что она вышла замужъ не за титулованнаго человѣка, и упрекали м-ра Покета за то, что онъ не сумѣлъ добыть себѣ никакого титула.

М-ръ Покетъ повелъ меня въ домъ и показалъ мнѣ мою комнату: она была очень удобная и хорошо убранная. Затѣмъ онъ постучался въ другія двери и познакомилъ меня съ своими жильцами; ихъ было двое — Друмль и Стартопъ. Друмль, старообразный молодой человѣкъ, тяжеловѣсный и неуклюжій, сидѣлъ и что-то насвистывалъ. Стартопъ, моложе его и годами и видомъ, читалъ, сжимая голову обѣими руками, точно боялся, что ее разорветъ отъ слишкомъ большого заряда знанія.

Я скоро замѣтилъ, что м-ръ и м-съ Покетъ не хозяева у себя дома, что они точно боялись кого-то, и скоро узналъ, что боятся они своей прислуги, которая всѣмъ распоряжается. Такое хозяйство было очень разорительно, такъ какъ прислуга считала своей обязанностью не скупиться на пищу и питье для себя и принимать много гостей. Мнѣ казалось, что было выгоднѣе столоваться въ кухнѣ, такъ какъ тамъ вкуснѣе ѣли, чѣмъ за нашимъ столомъ. Я еще не прожилъ и недѣли у нихъ въ домѣ, какъ м-съ Покетъ получила письмо отъ незнакомой сосѣдки, которая писала, что видѣла, какъ нянька била маленькаго бэбэ. Это сообщеніе страшно разстроило м-съ Покетъ, и она даже расплакалась, говоря, что не понимаетъ, зачѣмъ сосѣди вмѣшиваются въ чужія дѣла.

Гербертъ разсказалъ мнѣ, что м-ръ Покетъ учился въ университетѣ и оказалъ большіе успѣхи, но, имѣвъ счастіе жениться на м-съ Покетъ въ очень молодые годы, онъ этимъ повредилъ всей своей жизни и сталъ настоящей ломовой лошадью.

За обѣдомъ разговоръ шелъ между м-съ Покетъ и Друмлемъ, въ то время, какъ я устремлялъ все свое вниманіе на ножъ и вилку, ложку, стаканъ, рюмку и другія орудія самоистязанія. Говорилось больше всего о дворянствѣ, о разныхъ титулахъ и отличіяхъ; никто изъ присутствующихъ не принималъ въ немъ участія, и видно было, что этотъ разговоръ всѣмъ надоѣлъ. Во время такой бесѣды прибѣжали изъ кухни возвѣстить о домашнемъ бѣдствіи. Кухарка пережарила ростбифъ. Къ моему несказанному удивленію, я впервые увидѣлъ, какъ м-ръ Покетъ облегчаетъ свою душу. Онъ положилъ на столъ ножикъ и вилку, запустилъ обѣ руки въ волосы и, казалось, употреблялъ всѣ усилія, чтобы приподнять себя съ мѣста. Продѣлавъ это, онъ спокойно продолжалъ обѣдать.

Послѣ обѣда привели знакомиться дѣтей: четырехъ маленькихъ дѣвочекъ, двухъ маленькихъ мальчиковъ, кромѣ бэбэ, который могъ быть и мальчикомъ и дѣвочкой, и ближайшаго преемника бэбэ, который былъ еще въ пеленкахъ. Ихъ привели двѣ няньки: Флопсонъ и Миллерсъ, съ такимъ видомъ, точно онѣ были вербовщиками, набиравшими дѣтей, а м-съ Покетъ глядѣла на юныхъ дворянъ, какими они должны были бы быть, совершенно не зная, что съ ними дѣлать.

— Вотъ! дайте мнѣ вашу вилку, ма'амъ, и возьмите бэбэ, — сказала Флопсонъ. — Не этой рукой, а не то онъ очутится головой подъ столомъ.

Повинуясь этому совѣту, м-съ Покетъ взяла его другой рукой, и голова бэбэ очутилась надъ столомъ, о чемъ міру возвѣстилъ отчаянный вопль.