Блеск страха - [15]

– Ну и здоров ты, как бык. Силы-то сколько. А вот с виду, извини, этого не скажешь.

– Был бы и сильнее, но в последние лет пять, как потерял семью, не просыхаю от спиртного.

– Извини, не знал… – прекратив улыбаться, произнес Петров. – Прими мои соболезнования, пусть земля им будет пухом.

По телу пробежала дрожь.

– Понимаю твое горе. Но я пришел, чтобы вытащить тебя из этих стен.

Опустившись на стул, Киселев облизал губы и молча посмотрел на Петрова.

– И каким же образом? – поинтересовался он.

Не ответив на вопрос, Владимир Сергеевич продолжил:

– Все, что произошло вчера, произошло непосредственно на моем обслуживаемом участке. Узнав о том, что ты являешься убийцей, я не поверил в это и решил встретиться с тобой, чтобы все прояснить.

– А не поздно ли? – испуганно посмотрел на Петрова Геннадий.

– Почему поздно? – поинтересовался Петров.

– Так я признался, что убил Скрябина Павла.

Владимир Сергеевич посмотрел Киселеву прямо в глаза.

– Ну, а ты действительно его убил?

– Конечно нет, Володя! – воскликнул Геннадий.

– Прекрасно, тогда будем считать, что все это ерунда, – успокоил Петров. – Главное, Гена, что я лично в эти бредни не поверил. А значит, обязательно вытащу тебя отсюда.

Он положил руки на стол.

– А теперь я бы хотел услышать, что же произошло на самом деле в доме у Скрябина.

– Я познакомился со Скрябиным где-то наделю назад, – начал Геннадий, – наше знакомство произошло в пивном баре. И вот вчера, то есть в день его убийства, около двенадцати часов ночи я возвращался домой, и мне вдруг повстречался Павел. Он был пьян и еле стоял на ногах. Увидев меня, он сильно обрадовался, и стал предлагать пойти к нему в гости…

Киселев замолчал.

– Хорошо… – сказал Петров, – и что же произошло дальше?

– Где он жил, я, по правде говоря, не знал. Вначале я стал отказываться, предчувствуя что-то нехорошее. Однако Павел неожиданно схватил меня за руку и стал умолять со словами: «Я боюсь возвращаться домой один». Тут мне стало его жаль, и я согласился. Таким образом, я попал к Павлу Егоровичу домой.

– Тут все ясно, – ответил Владимир Сергеевич, – и что же происходило в доме?

– Расположившись у него дома, мы пропустили по одной. Просидели мы с ним, если я не ошибаюсь, часа два или три. Точно не могу сказать. И тут Скрябин стал рассказывать о своей жизни и работе. С его слов я понял, что он бывший работник прокуратуры, но однажды с ним произошла беда, и после этого он запил. После долгого запоя его уволили…

– Извини, что перебиваю, – остановил его Петров, – но я бы хотел узнать подробно о его причине запоя.

– А ты знаешь, он действительно что-то попытался мне рассказать об этом и…

– И что? – не сдержавшись, перебил Владимир Сергеевич.

– Да в том-то и дело, он так и не успел ничего мне сказать. В доме было темно, и тут мы услышали, как в соседней комнате кто-то медленно передвигается. Мы затихли и прислушались. Неожиданно, извини, я так и не понял, что это было, – с испугом произнес Геннадий, – меня вдруг сильно качнуло, и я упал на пол. А когда открыл глаза, увидел перед собой привидение. Да, да, настоящее привидение, у которого глаза горели зеленым светом, оно было все в белом, – он сделал паузу. – Потом… потом творилось что-то невероятное, от увиденного меня бросило в жар, а по телу побежала мелкая дрожь… Привидение вдруг одной рукой схватило Павла Егоровича за горло, а затем подняло. Тот пытался высвободиться, но это было бесполезно, – он тяжело вздохнул. – От страха я закрыл глаза. Меня била нервная дрожь, ноги тряслись… Я услышал, как что-то капает, почувствовал резкий запах мочи… Привидение, убедившись, что Скрябин был уже мертв, бросило его тело на пол.

Геннадий вновь замолчал, было видно, как его до сих пор трясло. Постучав пальцем по часам, Владимир Сергеевич сказал:

– Гена, у нас с тобой осталось не более пяти минут. Я тебя слушаю.

– Валяясь на полу и боясь открыть глаза, я почувствовал, как подул легкий ветерок, затем все стихло. Пролежал я так несколько минут, однако подниматься не решался. Боялся. Неожиданно я услышал чей-то топот, и знаешь, никогда я так не радовался чьему-то приходу, – он вдруг рассмеялся. – Хотя впоследствии это не принесло мне большой радости.

– И почему? – поинтересовался Петров.

– Почему? – на лице Геннадия появилась грустная улыбка. – Когда меня привезли в милицию, я получил незаслуженную порцию пинков и тумаков от «благородных» мужей и вынужден был признаться в том, чего не совершал.

Закончив свой рассказ, Киселев опустил голову.

– Вот такие пироги.

– Извини! – Петров посмотрел на товарища. – Неужели ты так и не разглядел это привидение?

– Меня всего колотило, да так, что думал, умру от страха. Ан нет, остался жив, – Киселев снова тяжело вздохнул. – И кажется, напрасно.

– Все, что произошло с тобой, неважно. Я все-таки тебя отсюда вытащу. В этом, прошу тебя, не сомневайся!

Послышался стук открываемых дверей, и через минуту Киселева увели.

В кабинете было очень душно. Открыв настежь дверь, Владимир Сергеевич не спеша прошел за стол. Слова Геннадия не выходили из головы. Все, что произошло в доме у Скрябина, не поддавалось объяснению.