Блеск и коварство Медичи - [90]

Шелест платьев и глухой ропот пронеслись по залу, как будто все собравшиеся разом обернулись и зашептали. Так оно и было. Кьяра отступила в сторону, чтобы посмотреть, что там такое произошло, а Руан, не прикасаясь к ней, вытянул руку вперед, словно пытаясь ее защитить.

Посреди двойного дверного проема стояла Бьянка Капел- ло. Она была одна. Ее голова была слегка запрокинута, словно под тяжестью волос, заплетенных в косы и заколотых булавками, мерцающих золотой пылью и драгоценными камнями. На ней было платье из оранжево-алого сатина, обильно расшитое золотом.

Великий герцог посмотрел на нее. Его лицо побагровело от злости, а черная тень вокруг него сделалась еще плотнее и гуще. Великая герцогиня сидела неподвижно с каменным выражением лица.

Бьянка двинулась прямиком к ним.

С десяток людей одновременно произнесли ее имя, так что слово Бьянка, Бьянка, Бьянка глухим шепотом разнеслось по всему залу, подобно языкам пламени. Она нарочито медленно направилась через весь зал, упиваясь всеобщим вниманием устремленных на нее взглядов. Сама же она неотрывно смотрела в глаза великому герцогу, не обращая ни малейшего внимания на великую герцогиню. Среди всех собравшихся здесь людей ее интересовал только ее любовник.

Отец ее ребенка.

По крайней мере, так она утверждала.

Мужчины и женщины расступились, пропуская ее. Никто не поклонился ей, никто не сделал реверанс. Казалось, прошло несколько часов, пока Бьянка наконец-таки дошла до помоста, где сидел великий герцог со своей супругой, и сама присела в глубоком реверансе. Это был самый глубокий и совершенный реверанс из когда-либо виденных Кьярой. Такой грациозный поклон был не под силу великой герцогине с ее больной и безнадежно кривой спиной, сколько стальных корсетов и набивных платьев она бы ни надела.

Кьяра увидела, как губы великого герцога шевельнулись, хотя и не услышала, что именно он сказал Бьянке. Однако одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что никакая женщина не пожелала бы это услышать.

Повисло неловкое молчание. Все внезапно затихли в ожидании того, что же она ответит.

— Я полагала, ваша светлость, — она говорила громко и с напором, — что вы будете рады видеть мать вашего сына на празднике Богоявления.

Тишина стала еще пронзительнее. Затем великий герцог медленно поднялся с трона, и его черная тень поднялась вместе с ним, окутав его с головы до ног, словно вторая мантия.

— Насколько мне известно, вы не получали распоряжения присутствовать на нашем празднике, — сказал он.

Любой другой уполз бы в испуге, но Бьянка Капелло, нужно отдать ей должное, осталась стоять на месте. К своему удивлению, Кьяра почувствовала, как Руан берет ее за руку, его пальцы проскальзывают между ее пальцами, и его ладонь ложится в ее ладонь. Она почувствовала, что он будто готовится отвести ее в безопасное место. Неужели он боится, что великий герцог готов совершить сейчас нечто ужасное?

— Так ли уж неуместно, — не сдавалась Бьянка Капелло, — мое желание присоединиться к всеобщему празднику. Я уже давно готова для очистительной молитвы[80], но пышная церемония, обещанная вами, так и не была устроена.

Вздохи и шепоты стали лихорадочными. Пот — или это были слезы? — проложили полосы в свинцовых белилах на лице Бьянки и киновари, которой она рисовала полумесяцы на своих щеках. Как бы ни любила, как бы ни восхищалась Кьяра великой герцогиней, она невольно прониклась жалостью к любовнице великого герцога. Что чувствовала Бьянка Капелло, сидя в одиночестве на своей новой вилле в Пратолино с чужим ребенком, зная, что ее служанки убиты, а любовник устраивает ослепительные празднества с масками, танцами и увеселениями, о которых потом будет говорить вся Европа? Праздник, на который ее намеренно не пригласили.

С другой стороны, чего еще она ожидала от великого герцога? Она ведь не такая глупая, чтобы надеяться, что он улыбнется и пригласит ее сесть рядом на возвышении.

Великий герцог все же улыбнулся, но его улыбка была так же ужасна, как зубы на черепе у мертвеца. Он лениво окинул взглядом всех собравшихся в большом тронном зале дворца — своих братьев, придворных, разодетых вельмож и аристократов, позванных на праздник Богоявления. Наконец он очень отчетливо произнес:

— Магистр Руанно.

Кьяра почувствовала, как Руан напрягся всем телом. Его рука выскользнула из ее руки так, словно он никогда к ней и не прикасался. Он ступил вперед, коротко и сдержанно поклонился и сказал:

— К вашим услугам, ваша светлость.

— Приказываю вам отправиться с донной Бьянкой на виллу ди Пратолино и устроить все таким образом, чтобы она осталась там, хочет она того или нет. Вам в помощь будет выделено полдюжины стражников.

Бьянка Капелло застыла. Ее слез как не бывало. Возможно, они испарились под действием ее пылающей ярости.

— Я никуда с ним не пойду, — заявила она. — Он же просто слуга.

Проявив выдержку, Руан не двинулся с места. Выражение его лица ничуть не изменилось.

— Как и вы, сударыня, — сказал великий герцог. — Ступайте. Я не привык повторять свои приказы дважды.

На секунду Кьяре показалось, что оскорбленная любовница вот-вот взорвется и откажется повиноваться. Но нет. Бьянка резко развернулась, показав все прекрасные оборки своих шелковых юбок, и с высоко поднятой головой удалилась. Руан постоял некоторое время, затем снова поклонился великому герцогу и последовал за ней. Стражники в дверях выстроились по двое и зашагали вслед. Кьяра обернулась к помосту. Великая герцогиня не двинулась с места и не проронила ни слова за время этой стычки. Герцог снова сел и поднял руку.