Блеск и коварство Медичи - [121]

— Итак, магистр Руанно. — Великий герцог с оскорбительной вальяжностью откинулся на спинку украшенного замысловатой резьбой трона. — Вы снова решили почтить наш город своим присутствием.

На помосте его окружали придворные и вельможи. Бьянка Капелло сидела сбоку, на своем собственном, богато украшенном троне. Кьяра стояла позади нее, со сложенными руками и опущенным взглядом. Просто одетая, она казалась обычной служанкой. Вся обстановка была рассчитана на то, чтобы выразить, как герцог плевать хотел на алхимию, на свою мистическую сестру, а особенно на самого Руанно дель Ингильтерра и на то, вернется он когда-либо во Флоренцию или нет. Тем не менее это была не более чем напыщенная декорация. Кьяра видела, какие грубые ошибки делает великий герцог в лаборатории без руководства английского алхимика. Он сейчас подчеркнет свое герцогское недовольство, а затем с облегчением примет Руана обратно. И они вместе, втроем снова начнут работу над magnum opus.

И потерпят неудачу, потому что практически все элементы в лаборатории на вилле ди Пратолино тщательно и аккуратно подпорчены.

Что скажет на это Руан? Что он подумает о секретной лаборатории, которую Кьяра создала в подвале книжной лавки? Что он сделает, если она признается ему во всем?

— Я лишь прошу вашей милости, ваша светлость, — произнес Руан. Кьяра не удержалась и снова взглянула на него. Его голос был другим. Он сам выглядел по-другому. Каким образом? Дело было не в одежде. На нем, как всегда, было простое темное одеяние. Не изменились и мускулистые, как у работника, плечи, и хотя отсюда ей не было видно шрамов на ладонях, Кьяра знала, что они тоже остались прежними. Что-то изменилось в его лице. Глаза, полные бесконечной печали, глядели через всю комнату на великого герцога как на равного.

О Руан. Она крепко сцепила ладони, чтобы не протянуть их к нему.

— Милости, магистр Руанно? — спросил великий герцог. — У меня нет привычки оказывать милость тем, кто покидает мой дом и мой город без моего разрешения.

Руан не пошевелился.

— Мои дела в Англии требовали вмешательства, — сказал он. — Вы знали об этом, ваша светлость, но были чрезвычайно заняты рождением вашего сына и тяжкими обязательствами, которые в связи с этим на вас легли. У меня не было возможности обратиться за официальным разрешением.

— И то, что вы вернулись, значит ли это, что ваши дела в Англии приведены в порядок и вы готовы задержаться здесь, во Флоренции, пока наша великая работа не будет завершена и пока философский камень не окажется у нас в руках?

— На данное время мои дела в Англии улажены, — произнес Руан. Голос его был тверд, а на лице оставалось выражение отрешенности. — Ваша светлость, я возвратился во Флоренцию лишь затем, чтобы помочь вам закончить работу по созданию Lapis Philosophorum.

Во Флоренцию же я возвращаюсь только ради двух вещей. Первая — это месть. Вторая — это ты.

Интересно, что бы сказал великий герцог, узнай он правду? Чувствует ли он вину за свои преступления и грехи? Являются ли ему во снах призраки Изабеллы и Дианоры? Скорее всего, нет. Он слишком хорошо усвоил уроки своего отца — что власть великого герцога является абсолютной и что всеобщее почтение и первенство дома Медичи должны всегда оставаться незыблемым приоритетом.

Она опустила взгляд на затейливо уложенные волосы Бьянки Капелло, сверкающие драгоценностями и припорошенные золотой пылью, которая искрилась, как сахар на выпечке. Снится ли ей тот ужасный миг, когда она ударила великую герцогиню и тем самым столкнула ее с лестницы навстречу смерти? По-видимому, нет. Великая герцогиня ударила ее первой, а Бьянка, скорее всего, уже позабыла те ужасные слова, которыми она ее спровоцировала, и поэтому свято верила, что она просто защищалась. Падение великой герцогини было не более чем несчастный случай.

Скорее всего, она запомнила все именно так. И это одновременно была и правда и неправда.

— Очень хорошо, — сказал великий герцог. Он продолжал смотреть на Руана так же пристально, однако взгляд его, странным образом, не был сосредоточен, словно великий герцог не мог отчетливо видеть все находящееся за пределами помоста, на котором он сидел вместе с Бьянкой. — Вы восстановлены в вашем положении алхимика и металлурга в моем доме. За жалованьем и ключами от лабораторий обращайтесь к моим секретарям.

Руан поклонился, причем даже ниже и грациознее, чем раньше. Что произошло в Англии, отчего он так изменился?

— Лабораторий, ваша светлость? — переспросил он. — Я не ослышался? У вас теперь не одна лаборатория?

— Да. Одна лаборатория все там же, в Казино ди Сан-Марко. Вы поселитесь в ваших прежних тамошних апартаментах. Но я также устроил новую лабораторию здесь, на вилле ди Пратолино. Если донна Бьянка позволит, Кьяра покажет вам ее расположение и все находящиеся там инструменты.

«Да… Мы наконец-то окажемся наедине, в молчаливом сумраке оранжереи, в овевающих нас ароматах листвы и фруктов. Я освобождена от своего обета, и если мои сны сегодня не станут реальностью, то я умру».

— Увы, ваша светлость. Этим утром у Кьяры уже есть поручение, — вмешалась Бьянка Капелло. — Я хотела попросить ее починить детскую одежду.