Блэкмурскии дьявол - [19]

Или можно?

— Ты нахмурилась, — заметил Кристиан. — Должен ли я это истолковать как недовольство тем, как я веду свою роль в этот вечер?

— Совсем нет, — Далила покачала головой и ослепительно улыбнулась. — Твоя игра совершенна, как я и ожидала от человека с обширным опытом. По крайней мере пока.

В этот раз, когда они разворачивались, он крепче прижал ее к себе, и Далила догадалась, что на них кто-то смотрит.

— Прошу простить меня за навязчивость. Скажите, леди Мун, как далеко я могу зайти в этот вечер?

Далила оглянулась и посмотрела вокруг, чтобы понять, слышат ли их ближайшие пары.

— Нельзя ли потише?

— Нет. Но если хочешь, я вытащу тебя отсюда на террасу и мы продолжим танец наедине. А может, нам следует отбросить всякие внешние приличия и направиться прямо наверх в хозяйскую спальню? Как ты думаешь, Воллингхерсты будут возражать?

— Уверена, что Эвелина не будет, — ответила Далила. — Если только не обидится на то, что ты не с ней решил туда удалиться, после того как она в последний момент изменила все свои послеобеденные планы, чтобы принять тебя.

— Что я могу поделать, если женщина серьезно относится к своему патриотическому долгу в отношении раненых солдат?

— И бывших любовников?

— Но я пока здесь. Разве вас это не радует, мадам?

— Меня всегда радуют люди, которые делают то, что обещали.

Музыка кончилась, но Кристиан не выпустил Далилу из своих рук.

— Означает ли это, что ты готова сопровождать меня наверх?

— О, слишком нелепое предложение, чтобы на него отвечать. — Далила оглядывалась с застывшей улыбкой на лице, понимая, что они начинают привлекать внимание, и неуверенная, хочет ли привлечь еще больше внимания. Она пыталась силой высвободиться из его рук.

— Понятно, — сказал Кристиан с деланной серьезностью. — Ты желаешь более решительных действий. Отлично. Мы сбежим.

Она с гримасой посмотрела на него.

— Я хочу, чтобы мой брат освободил меня от обязанности выходить замуж, а не убил. — Неожиданным движением ей удалось отодвинуться от Кристиана. — Я говорила, что хочу намек на скандал, — добавила она. — Намек, Блэкмур. Тебе это понятно?

— Конечно, — тихо ответил он, поднося ее руки к губам и нежно их целуя. — Поверь мне.

Находясь один в библиотеке Воллингхерстов, Кристиан вспомнил совет, который однажды дал ему отец: самый верный путь пожалеть о том, что ты сказал, это написать свои слова на бумаге. Вот почему Кристиан никогда не изливал свое сердце в любовных посланиях. До сих пор.

Он решил, что напишет письмо Далиле, письмо достаточно страстное, чтобы у нее запылали глаза. Но только не глаза Далилы прочитают те обжигающие строки. На этот раз он будет действовать по своему плану. Послание, врученное не тому адресату, возбудит сплетни, в которых в недостойном поведении будут обвинять его одного. К черту бутылочку, он не собирается порочить репутацию Далилы такой ценой.

Единственная загвоздка в его плане состояла в том, что многолетнее отсутствие практики излагать свои чувства на бумаге, сделали для него эту задачу очень трудной. «Соберись», — приказал он себе, обнаружив, что не так просто написать хоть два слова, когда за дверью библиотеки раздаются шум, болтовня и игривый смех.

Чем больше он напрягался, тем меньше слов приходило ему в голову. Что, черт возьми, пишут друг другу любовники?

«Уважаемая Далила».

Слишком официально.

«Моя дорогая Далила».

«Моя дорогая, любимая Далила».

«Моя дорогая, любимая Далила», — прочитал он медленнее, но этих слов было явно недостаточно. Внезапно он понял, что имела в виду Далила, когда говорила, что пыталась передать на бумаге чувства к своему мужу. В отчаянии он прекратил выдумывать фразы и подумал о том, что действительно чувствует в своем сердце. К его удивлению, слова пришли сами.

Потекли.

Хлынули потоком.

Он мог бы исписать несколько страниц, но шум, означавший, что гости ринулись в обеденную залу, заставил его остановиться. Кристиан отложил перо, раздумывая, стоит ли перечитать написанное, и решил этого не делать. Он не мог тратить время, к тому же письмо должна была прочитать не Далила. Леди Диана Гановер, на которой в этот вечер было почти такое же платье, как и на Далиле, удостоится этого удовольствия.

Любая женщина умерла бы от любопытства в подобной ситуации. Кристиан полагал, что леди Гановер воспользуется первой же возможностью, чтобы украдкой прочитать письмо. Как только она это сделает, он окажется рядом, чтобы громко извиниться за ошибку. У нее останутся только воспоминания о наполненных чувствами словах и история о том, как блэкмурский дьявол написал страстное письмо леди Мун накануне ее свадьбы с самым важным человеком в Англии.

Он поспешно запечатал письмо, вышел из библиотеки и поманил парадно одетого лакея, попавшегося ему на глаза.

— Пожалуйста, передайте записку леди в лиловом платье, — сказал он, кивая в сторону леди Гановер, которая в этот момент выходила из комнаты. — И не болтайте об этом.

Лакей поклонился и сунул письмо в рукав, а Кристиан поспешил за дамой, которую ему предстояло сопроводить наверх в обеденную залу. Он еле усидел за столом, когда увидел, как в залу вошел лакей и оглядел сидящих гостей. На лице слуги все отчетливее проступала растерянность. Озадаченный Кристиан проследил за его взглядом и увидел сначала леди Гановер, затем леди Рамплеско, затем тут же леди Биллингли, Бэбсон и Диллинджер — одетых в лиловые платья.