Бледный - [44]

— А можно за деньги поспать дома? — буркнул Девяткин. — Мне б выспаться и прийти в себя. Я дам вам паспорт, если хотите… и заграничный. Не убегу. Вы не верите, правда же, что я маньяк? Зачем же…

— Пётр Игнатьевич, чему я верю и чему не верю, об этом не вам судить. Я не лезу в ваши личные или банковские дела, я ловлю вас только со стороны УК. С вами, думаю, что-то нечисто. Нету дыма без огня. Нету. Но для жены вашей… и вы хоть что-то дали бы ребятам, которые вас пасли. Вместо того, чтобы пасти настоящего маньяка, который мог изнасиловать вашу дочь, они полдня просидели в машине зря. Они не поймут, обидятся. Вы банку своему вот принесли бы прибыль, а вам сказали бы: зря вы… Вот ситуация… Они же могут сболтнуть, что я отпустил задержанного. Плохо… Поняли?

— Заплачу. Не обвините в подкупе? — через силу рассмеялся Девяткин.

— Тогда я вас сам сейчас отвезу… — Следователь помог ему встать и расстегнул наручники. — Заодно уж, позвольте, спросить вашу жену насчет алиби… Что, четыре часа? Но раз любит, встанет? Вы, Пётр Игнатьевич, дополнительно убедитесь в любви супруги…

Девяткин вновь сел на стул, глядя в его осклабленное лицо.

— А? — спрашивало лицо.

— Спросим… — прохрипел он.

— А может, — давил следователь, — останемся? Ноги не держат? Вдруг выйдет, что нам Елену Фёдоровну зазря будить? Вдруг не добудимся? Я, знаете, по-джентльменски не позволю себе вламываться в спальню к женщине и будить её, а милиции женского пола в Жуковке ночью нет, а?

Вместо ответа Девяткин поднялся.

— Добудимся… — бормотал он.

Главное, он сейчас выберется.

С некоторых пор события захлестывают его так, что непрестанно требуется выбор. Как будто бы он влезает на дерево, а ветки тоньше и тоньше, и близок миг, когда следующая развилка будет трагедией уже при любом выборе… Да, следователь лишает его шансов этой уловкой. Пожелай он остаться — следователь молча запрёт его и поедет к нему домой. Пожелай он ехать — обнаружится отсутствие жены и детский труп впридачу. Ведь и не соврёшь — дескать, не знал, что жены дома нет, — его ведь схватили в спальне.

Следователь вёз его на «девятке», пропарывая туман. Не встретилось ни одной машины. Оба молчали. Вылезли у ворот. Девяткин молча шёл к дому дорожкой меж газонов и слышал сзади шаги психопата. Остроносые туфли следователя, казалось, подгоняют его. Во тьме оба спотыкались. Но в доме горел свет, дверь была распахнута. Девяткин сначала испугался, но вспомнил, что оперы выволакивали его в спешке. В холле под яркой люстрой Девяткин остановился, заметив, что наверху дверь в спальню открыта. Он ждал каких-нибудь слов от следователя, но тот молчал.

— Я вынесу паспорт… и деньги вашим, — сказал Девяткин.

— Решим вопрос. — Следователь взмахнул рукой с сигаретой.

Девяткин скованным шагом побрёл к лестнице и поднялся, но, заглянув в спальню, снова спустился в холл.

— Пиджак в кухне.

Следователь молчал.

Без света, чтобы не обнаруживать залежи пустых пивных банок, Девяткин пошарил в кухне и, отыскав пиджак, вернулся в холл. Вручая паспорт и деньги, спросил:

— Хватит?

— Нет, — следователь осклабился. — Дайте хотя б десять. Три — мало, Пётр Игнатьевич, мало!

Девяткин спешно вынул пачку из портмоне и выделил дюжину тысяч.

— Вот…

— Это лучше! — Следователь сунул деньги в карман своих брюк и теперь рассматривал фото в паспорте. — Вы забыли ещё что-то.

— Да… — Девяткин помчался наверх в спальню и стал рыться в бюро, прислушиваясь, не скрипит ли лестница под ногами гостя. Ему казалось, что если он знает про труп в шкафу, то любой, кто войдёт, тоже будет это знать. Выбегая из спальни, он сбил со столика на пол флакон духов и, сотрясая лестницу, сбежал вниз. — Заграничный… — отдал он документ и вытер потные руки о брюки.

Следователь глянул и в этот паспорт.

— Ну, Пётр Игнатьевич?

— Что? — спросил он, хотя знал, что.

— Мы договаривались спросить супругу, а? Договаривались? Мне, в общем, незачем. Я своё знаю. Алиби нужно вам. Поэтому, попрошу уж вас, не ленитесь… Что у вас тут в углу за ящики?

— Юбилей в субботу, десять лет брака. Это жена купила, всякие штуки…

— Праздник где, здесь будет?

— За домом есть место, аллея и… мы созвали гостей. Всякое барбекю, напитки… Хлопотно.

— Поэтому, верно, спит? Шумим, а? Странно. Если б меня ночью взяли в милицию, я б надеялся, что жена меня ждёт. А вы?

— Что?

— Ваша супруга не ждёт вас?

— Спит мёртвым сном… Особенность такая. Даже если я крикну, проснётся дочь, или кто угодно, но не жена.

— Без криков… — Следователь стряхнул с сигареты пепел. — Просто тихонечко поднимусь и…

Сотовый на ремне у него пискнул, и он стал слушать, изредка отвечая кратко и резко.

— Жаль, — сказал он, вешая трубку. — Вызов. Некогда ждать. Хорошо бы услышать алиби. А я мечтал хоть подозрение в изнасиловании с вас снять. Облом, не вышло… Ваша жена будет ведь краситься, прежде чем выйти? — Он взглянул на часы.

— Будет.

— Что же, вам хуже. Вы в результате проходите по двум делам: и по трупу, что видели, и по Неёловой… — Следователь пошёл к выходу, но остановился. — Сказать, куда я? Ни много, ни мало — певичка убила любовницу мужа недалеко от вас. Как бы мне ни хотелось выяснить про алиби, нужно ехать, я на дежурстве… Вы извините уж, Пётр Игнатьевич. Не покидайте нас. Ладно?