Бледный Курильщик - [17]

личности. Искаженное воспоминание о руке матери или отца? Возможно, толчком послужила рука священника? Рука проститутки, когда вы были ребенком? Поднятая на вас рука в ярости, которую вы никогда не сможете ни забыть, ни простить? Или вы просто родились таким — двуликим? И, правда, что эти две части вас уживаются в одном теле, а разум ваш настолько искусен, что преуспевает как в исцелении, так и в жажде убийства? Так каков ответ, Билли? Прежде чем мы уйдем, я должна знать.

— Ха! — только и выдавил доктор. Этот возглас прозвучал, как задушенный смешок висельника. Он переводил взгляд с одной женщины на другую, и если бы ненависть обладала физической силой, они обе были бы уже изорваны ею в клочья.

— Вы ничего не знаете, — прошептал он. — Поверженные враги? Как же! Это решенная участь вас всех. Как и его. Было чрезвычайно глупо с его стороны приехать сюда, на мою территорию. Там — он почти сцапал меня. Я знал, это было лишь вопросом времени. Но здесь — совсем другая игра. О, его глупость стоила ему жизни! И его высокомерие… он думал, что может просто заявиться сюда и убить меня. Нет-нет, этого никогда не будет.

— Вот он, — обратилась Кэтрин к Минкс. — Посмотри на него. Тебя от этого зрелища может стошнить, когда выберемся наружу. — Она приподняла стеклянный купол и провела пальцами по костям скелетообразной руки. — Джон Кент совершил ошибку, пытаясь разыскать вас в низах, в то время как ему нужно было смотреть выше. Он никогда не подумал бы, что Билли Резак — доктор. Полагаю, вы также были врачом в районе Лаймхаус?

— В Шадуэлле[10].

— Что располагается аккурат рядом с Лаймхаусом, не так ли? Поэтому у вас были пациенты, которые жили в Лаймхаусе и могли рассказать вам все, что вы хотели знать. О, это очаровательный способ добывать информацию.

— Наша беседа окончена, — отрезал он.

— Я сомневаюсь, что состояние вашего здоровья позволит попросту вышвырнуть нас отсюда. И, полагаю, вы также не станете привлекать констебля, чтобы избавиться от нашего присутствия. — Кэтрин одарила его улыбкой, в которой читалась опасность. Она вернула стеклянный купол на место. — Наше дело против вас не будет закрыто, — заверила она, — пока вы не предстанете перед судом. По моему личному мнению, вас следует казнить, как бешеного уличного пса. Но, полагаю, придется обойтись публичным повешением.

— Какие жестокие мечты! — ответил Полливер с издевательской улыбкой. Миг спустя она наполнилась злобой. — Вы не убийца, мадам Герральд. А еще… вы никак не можете связать меня с Джоном Кентом. Как вы уже поняли, игра окончена. В моем случае петля для повешения навсегда останется лежать в ящике. Разве я не прав? У вас есть доказательства? Любые, кроме очень смелых домыслов. Ведь без них ни один суд в этом городе — и в этих колониях — не потратит и секунды на рассмотрение моего дела.

Ни Кэтрин, ни Минкс не проронили ни слова.

— Полагаю, ответ — нет. — Полливер, наконец, открыл дверь и отворил ее настежь навстречу ветру. — Убирайтесь, — приказал он.

Кэтрин еще какое-то время стояла без движения, а затем жестом попросила Минкс следовать за ней. Когда они проходили мимо Полливера, доктор сказал:

— Боюсь, что в будущем я не смогу оказывать медицинские услуги кому-либо из вас, так как вы обо мне не лучшего мнения. Но эти новые молодые врачи чрезвычайно эффективны, так что будьте уверены, ваше здоровье вне опасности. — Он рассмеялся. — Подумать только! Обвинить доктора, вроде меня, в том, что он — сумасшедший убийца! Какая нелепость!

После этого он шумно захлопнул дверь за их спинами.

Глава шестая

Ноябрь превратился в декабрь, а декабрь — в январь.

С надеждой ожидая возвращения Хадсона Грейтхауза с Мэтью и Берри Григсби, Кэтрин и Минкс меж тем не испытывали недостатка в проблемах, с которыми к ним спешили встревоженные, а иногда и напуганные клиенты. Был случай с демоническим скрипачом; странное происшествие с двуглавым псом; спасение похищенного ребенка Шунмаахеров от речных пиратов капитана Баллама — и это только некоторые из дел. Среди всей этой кутерьмы особо запомнилась смертельная схватка с капитаном Балламом, которая убедила Кэтрин, что женщина с ножом управляется гораздо лучше, чем мужчина.

Время шло, минул и январь.

В последнюю неделю месяца пакетбот «Джордж Ходел» причалил к Филадельфийской пристани, завершив свое путешествие из Нью-Йорка через юг. Среди пассажиров, сошедших на берег под порывами падающего снега, был высокий элегантный мужчина в длинном коричневом пальто с темным меховым воротником. Голову его украшала черная треуголка с желтой лентой. Весь его багаж состоял из кожаной сумки — судя по внешнему виду, хорошо сшитой и дорогой.

В своих крепких сапогах из телячьей кожи он прошагал по шумному району гавани и в нескольких кварталах от нее снял комнату в отеле, который носил название «Герб Бэнкрофтов». Немного отдохнув в своем просторном номере, он привел себя в порядок: побрился и принял горячую ванну внизу, в одной из керамических ванн, предназначенных для привилегированных жильцов. Затем он переоделся в свежую одежду, надел пальто, треуголку, сапоги и яркий белый галстук. В конце всех этих тщательных приготовлений из дорогой сумки были извлечены: нож с крючковатым лезвием, пара недавно заточенных кусачек и маленький кожаный мешочек. Все эти принадлежности обрели место в потайных карманах пальто, после чего постоялец покинул свою комнату.