Бледный город - [10]

– Ты из какого комплекса?

Никита запнулся мыслями. Он удивился бы меньше, спроси у него, “с какой ты планеты?”.

– Не местный, что ли?

Вот так и разошлись бескровно. А комплексы у них вместо дворов, как выяснилось: район новостроек… Уфимцы могут оказаться куда менее мирными. Вон под деревьями сидит же какая-то компания… Вроде замолчали все, смотрят на него… Никита ускорил шаг. Ночной ветер тревожно шевелил листьями и мусором у баков. Крупные ночные бабочки так бились о стекла фонарей, что это было даже слышно.

Короче, когда Марченко оказался в искомом подъезде, счастью и облегчению его не было границ. Здесь воняло, щурились разбуженные им кошки, грязь кругом, но все равно – как замечательно! Вот и нужная дверь. Секундная заминка у звонка. Как там его?.. Скваер, кажется…

…Однажды его (Никиты) мама сидела за столом и выписывала в тетрадку цитаты из Библии. Этому она предавалась порой, утверждая, что такое занятие успокаивает и приводит к внутренней гармонии.

Тогда, вероятно, целью Марченко-старшего, вставшего за ее спиной, было этой гармонии помешать. Но под рукой своей жены он увидел то, что и правда его привлекло. Впервые он видел в Библии что-то серьезное.

Выписывалась пространная цитата из Исхода… Как полагается, источник указывался: мать добросовестно записала в скобках “Исх. 10:

24”.

– Что это? “Исходящий номер”?!

А мать открыла рот в панической растерянности, она не знала, что ответить, не знала – что это, она вообще плохо понимала, о чем идет речь в этих отрывках…

VI

Ночи на “вписке” – особая тема. Казалось бы: ночуют здесь идущие транзитом, те, чьи мысли уже далеко от этого города, – да они здесь особо и не задерживались… Был трудный день на трассе. Припекающее солнце, душные кабины… И завтра будет то же самое – и “снова в бой”. Казалось бы, логично было нырнуть в свои спальники и экономно проспать каждый час. Но нет. Надо же посидеть, поговорить! На

“вписках” встречаются единомышленники, люди с одними взглядами на жизнь – а значит, ради такого и полночи убить не жалко. Тут и горькое просроченное пиво сахаром будет казаться!..

Пивом здесь, кстати, особо не увлекаются – так, баллон-второй на всех для поддержания беседы. И это понятно. Вставать рано, дорога дальняя, солнце напечет, так что похмелье и жесткий сушняк будут совершенно ни к чему. Да и нехорошо, не принято дышать перегаром на шофера. Хотя бы потому, что это – его привилегия.

И вот… За окном глубокая ночь, весь город спит, и только на страшненькой кухне Скваера бодро и светло – лампочка бьет прямо в глаз. О плафонах в таких квартирах речи не идет, как правило. А занавеску прожгли, заблевали и предали забвению лет сто тому назад… Такой вот он, здешний уют, – в жилище, где часто горько от дыма и полночи визжат гитары.

Наши герои, все четверо, собрались за столом и ритуально потягивают пиво. Скваер знает, как наклонить баллон, чтобы пена не шла вообще.

Движение, отточенное годами!.. О чем разговоры? Если опустить все о музыке – иначе читатель заснет над страницей, – то тема будет одна: то, что мы называем “охотничьи байки”.

Просто из каждой поездки любой автостопщик привозит с десяток басен и басенок. Это – чьи-то судьбы (многие драйверы любят исповедоваться, причем начинают, едва машина трогается с места со

“стопщиком” на борту). Это – случаи, когда веселые, когда не очень.

Все это рассказывается и пересказывается, превращаясь в фольклор, все это перебиваемо нетерпеливым: “А я…”, “А у меня…”. Потому-то и “охотничьи байки”, что каждый торопится заявить: “А у меня интереснее”, “А со мной веселее случай был”, “А я – опытнее”, “А я – лучше” – в конечном-то счете.

Вот, например, рассказывает Скваер. Скваер опытен. Скваер отбрасывает волосы за плечи, чтобы они не свисали в пиво.

– …И вот – застреваю я, значит, в этом Чебаркулбе. До дома всего триста кэмэ, вечереет уже, а мне, значит, утром на экзамен. Я еще и не мог вспомнить, по какому предмету именно… Вот, думаю, ёлы-палы!

А темпы у меня были жуткие. “Стопились” все время какие-то садоводы-огородники: кто пять километров провезет, кто пятнадцать.

Мне это дело надоело. И вот в Чебаркуле я написал на бумажке: “УФА”, такими вот большими буквами; стою на трассе: полчаса, час…

Дальнобои только руками разводят, и башкирские в том числе. Господи, думаю, хоть что-нибудь, хоть что-нибудь! Вдруг тормозит совершенно шикарный джип. Я таких и не видел никогда. Представляете, спидометр… как бы объяснить… изнутри на лобовое стекло проецируется!

– Не слабо…

– Вышел мужик. Осмотрел меня очень внимательно, садись, говорит…

Оказалось, эту тачку он гонит с Дальнего Востока по какому-то крутому заказу. И вроде как его пасут всю дорогу, дважды пытались напасть. Я так понял, он и посадил-то меня для подмоги: в зеркало, там, смотреть и вообще – мало ли что… Ладно. Едем. Он справа, я слева^9, а между нами – заряженный “макаров”!.. Всю дорогу этот мужик расхваливает мне свою супертачку. И тут… самое смешное… В самом горном месте это чудо техники ломается. Заорали все датчики сразу, оказалось – лопнул какой-то ремень. А дальше – самое интересное. Починке этот джип не поддается! Болты прикипели. Ключи не подходят. Такое вот качество японское… Блин! Слава – так того мужика звали, – наплевав на всех заказчиков, молотком разгибает эти ключи, чуть ли уже не крушит двигатель. И хоть бы одна собака остановилась помочь! Ловим-ловим… Что дальше? Часа через два Слава хватает свой “макаров” и выбегает с ним на трассу!