Бледно-серая шкура виновного - [5]

С некоторыми женами старых друзей мне удавалось преодолеть изначальный антагонизм. Они быстро обнаруживали, что мне хорошо знакомо все, известное каждой одинокой, не связанной брачными узами личности, — мир всегда несколько выпадает из фокуса, когда в конечном счете никого, черт возьми, не волнует, жив ты или умер. Такой ценой расплачиваешься за бродяжнический образ жизни, и, если предварительно не взглянул на ценник, стало быть, в самом деле дурак.

Внешне Джан вроде бы проявляла теплоту, как бы стараясь подчеркнуть убежденность в том, что я ей зла не желаю. Но враждебность не таяла. Ей неплохо удавалось ее скрывать, но она присутствовала.

Я приветственно поднял стакан с чаем и сказал:

— Это просто ерунда, Джанин. Обычное для такой жары обалдение.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Таш быстро поел и умчался. Взял на себя роль детского таксиста. Вернется минут через десять, и тогда устроим что-то вроде ленча.

Допила чай, налила еще стакан, чтобы взять с собой. Направившись к двери, медленно и печально покачала головой:

— Знаешь, по-моему, в основном виновата я. Бедный маленький Джимми. В чем дело, мам? Что сломалось, мам? Она поедет, мам? И я влепила ему плюху. Слишком сильно, не думая. Выместила на нем злобу. — Ее улыбка была сухой, а глаза влажными. — Не пойму, что в последнее время со мной происходит. Ох, как я ненавижу эту чертову машину! Эту проклятую вонючую машину! Как я ее ненавижу!

Глава 2

Сидя в ожидании под дующим в полную силу кондиционером и прихлебывая чай, я думал о маленьком сонном царстве под названием Детройт, которое, как всегда, на пятнадцать лет отстает от остальной Америки.

Джанин раскусила его. Люди ненавидят свои машины. Папочка уже не гордится новым автомобилем, подкатывая к дому; семейство не выскакивает навстречу, вопя от восторга; соседи не сбегаются полюбоваться. Все машины одинаковые. Для опознания собственной приходится цеплять к ветровому стеклу яркую побрякушку. Можно давать им названия в честь хищников, примитивных эмоций, астрономических объектов — в сущности, это одна большая сверкающая сточная труба, воронка, жадно всасывающая деньги — страховка, налоги, техосмотр, пошлины, покрышки, ремонт. Тебе выпадает возможность сидеть среди рева гудков, в бессильной ярости колотя по рулю кулаками, пока через милю твой рейс отправляется из аэропорта. Имеешь верный шанс быстро умереть, а еще верней — агонизировать несколько месяцев из-за разорванной плоти, раздавленных кишок, переломанных костей. Приводишь машину к любезному дилеру, а обслуживающий персонал смотрит мимо, пока не поймаешь кого-нибудь за рукав. После чего он командует: приезжайте через неделю, считая со вторника. Предварительно позвоните. Из-за миллионов тонн загрязняющих веществ гибнут листья на деревьях, заболевает скот. Мы ненавидим свои автомобили — Детройт. Те, кому удается без них обойтись, обходятся с большой радостью. Если тем, кто не может, предоставляется альтернатива, они мигом хватаются за нее. Мы покупаем их неохотно, стараемся, чтобы они продержались подольше, и это уже не дружелюбные машины, а дорогостоящий, смертоносный металлолом, умудряющийся сверкать презрением к своим владельцам. Из-за автомобиля ты слишком сильно шлепаешь своего малыша, а потом стыдишься самого себя.

Недавно я развязал себе руки. Моя старушка «Мисс Агнес», «роллс" — пикап, была необычайно проворной, разгонялась с места до шестидесяти миль в час примерно за сорок секунд, а развив бурную и шумную деятельность, упорно не желала останавливаться. Таким образом мы с ней медленно приближались к дорожной катастрофе, от которой нас отделял все утончавшийся волосок. Я отправился покупать новую, совершал пробные поездки и обнаружил, что все они фантастически разгоняются, все мгновенно останавливаются, и все дьявольски мне опротивели.

Поэтому я пошел искать судно, которым можно было бы пользоваться, вместо машины. Оставил «Мисс Агнес» для проселочных дорог, «Флеш» — для открытого моря и стал совершать деловые поездки на «Муньеките», а если бы мне понадобился автомобиль, есть трудолюбивый мистер Херц, еще более услужливый мистер Эйвис и мистер Нэшнл[7], питающие надежду переехать друг друга насмерть. Желая купить и доставить из Лодердейла то, чего нельзя купить в Байя-Мар, я мог выйти за покупками на «Муньеките». Приятно плыть по реке через город и слышать в отдалении лязг крыльев столкнувшихся автомобилей, скрежет бамперов и сирену «скорой».

Мы с Джанин ели в кухонном баре мотеля сандвичи с сыром и ветчиной, а маленький Джимми при каждом своем появлении получал от матери пару легоньких нежных шлепков. Имена двух старших мальчиков я позабыл, и пришлось их улавливать в разговоре. Джонни и Джоуи. Джоуи большой парень. Шесть лет. Джонни четыре с половиной.

Сообразив, что нигде не видно Тайлера, негра, работавшего у них во время моих прошлых приездов, высокого, жилистого, веселого нестареющего мужчину темно-шафранного цвета, с лицом ученого и сверхъестественным даром диагностировать неполадки в морских двигателях, я спросил, не выдался ли у него выходной.

— О, Тайлер от нас ушел… должно быть, месяцев восемь назад. Таш очень расстроился. Знаешь, как хорошо при нем было! Впрочем, теперь… тоже неплохо. Наверно, мы все равно не смогли бы платить ему при нынешнем положении дел.