Бледна как смерть - [89]

Работа сделана, но проблема не решена.

– Не совсем так. Я пообещала прислать отцу Бетани подробную информацию о ее предках.

– Я могу раздобыть ее для тебя.

– Думаю, тебе следует побольше отдыхать.

Мэри застонала:

– Ты такая же несносная, как Джеймс и моя мама. Она звонит каждые полчаса, чтобы убедиться в том, что я бью баклуши.

– Это хорошо, ведь она беспокоится о тебе.

– Скорее, о ребенке. Она дождаться не может, когда я произведу на свет ее внука, с той самой минуты, как я забеременела. Я сбилась со счета, сколько раз она напоминала, что сохранила платьице, в котором меня крестили.

Наташе пришло в голову, что Анна ни разу не заикалась о замужестве или внуках своей старшей дочери. Учитывая нынешние обстоятельства, Наташа пока не могла сказать точно, довольна она этим или нет.

– Хорошо, если ты уверена, что тебе это не повредит, у меня для тебя есть поручение. Все, что мне нужно узнать, это причины смерти предков Бетани. По крайней мере, мне нужны свидетельства о смерти родителей Элейн Уилдинг и ее бабушки с дедушкой.

– Считай, что уже готово.

– Сделай, пожалуйста, заказ на срочную доставку.

– Хорошо.

Адам говорил, что Бетани любила путешествовать. Ей казалось, что в поездке дни становятся длиннее. Она отказывалась говорить о будущем. Не хотела мечтать. Она отвергла домогательства Джейка Ромилли. Потому что хотела вести жизнь, наполненную всякого рода интересными событиями, была готова узнать и испытать как можно больше. Она называлась вымышленным именем, чтобы иметь возможность исчезнуть в любой момент. Кроме того, ненастоящее имя позволяло ей быть другим человеком, берегло от семейного проклятия.

У меня слабое сердце.

Бетани говорила Адаму, что он не должен рассчитывать на то, что она в любой момент будет рядом с ним. Почувствовав, что он полюбил ее, она исчезла из его жизни, потому что боялась, что с ней может произойти то, что случилось с ее матерью, сестрой, Гарри Лейбурном. Может, еще больше она боялась стать таким человеком, как ее отец, опасалась, что способна на то, в чем столько лет безосновательно его подозревала.

Бетани увлеклась трагической фигурой Лиззи Сиддал, покончившей жизнь самоубийством.

Ее мать погибла во время купания, и Бетани хотела сфотографироваться в образе Офелии, которая утонула.

Бетани не боялась смерти, она считала ее ответом, средством решения многих проблем, своеобразным выходом...

Наташа подъехала ко входу в студию. Никаких признаков жизни: офис архитекторов закрыт на выходные. Ей следовало найти способ и выведать у Адама, где живет Джейк Ромилли. Первое, что она сделает в понедельник утром – спросит об этом у Кристин.

Наконец она дома! Наташа вставила ключ в замочную скважину. Он не проворачивался. Она перевернула ключ и вставила по-другому. Безрезультатно. Значит, дверь незаперта. Она попыталась успокоиться, говоря, что все к лучшему. Если Джейк Ромилли вернулся в ее дом, то это, по крайней мере, избавляет ее от необходимости его разыскивать.

Она толкнула дверь. Борис не выбежал навстречу хозяйке с радостным лаем. В доме было жарко натоплено. Она проскользнула в гостиную. Остро пахло дымом, мелькали блики пламени.

Свет исходил от ярко пылающего очага. Борис с довольным видом растянулся у камина, в кресле сидел Маркус. Он читал «Сны прерафаэлитов», как будто никуда и не уезжал.

Наташа почувствовала, как из глаз покатились слезы.

Он посмотрел на нее, закрыл книгу.

– Извини, что хозяйничал здесь в твое отсутствие, но было очень холодно.

Он встал, и она упала в его объятия, надолго замерла, боясь пошевелиться. Потом стерла слезы, не заботясь, что он заметит, и никак не могла сказать, как она рада его видеть.

Из кухни в комнату проникали аппетитные запахи еды.

– Я подумал, что ты голодна, – сказал он, глядя ей в глаза. – Боюсь, не могу предложить тебе ничего особенного. Только то, что я сумел обнаружить в твоих полупустых шкафах.

Это было правдой лишь отчасти. Пахло поджаренной курицей и картошкой. Картошка у нее в закромах водилась, но курицы – точно не было. Маркус привез ее с собой.

Он предложил пойти прогуляться, пока не подоспеет ужин. До наступления темноты оставалась еще пара часов.

Они сели в «Санбим».

– Странное название, Фиш-Хилл[9], – сказал Маркус, когда они стояли на вершине холма, тяжело дыша после долгого подъема. – Здесь нет ни озера, ни реки, ни моря.

Место было необычным и красивым. Наверное, когда-то очень давно здесь плескались воды океана. Наташа рассказала ему, что название произошло от отпечатка ископаемой рыбы, найденного в заброшенной каменоломне. Она объяснила, что известняк у них под ногами – не более чем останки древних ракушек. Она взглянула на него:

– Мы находимся на высоте восьмисот футов над уровнем моря, так что, я полагаю, неудивительно, что рыба...

Он засмеялся:

– ... окаменела.

Они замолчали, но она краем глаза продолжала следить за выражением его лица. Ей хотелось узнать, о чем он думает, но она была счастлива просто оттого, что он рядом. Некоторые из вещей, надетых на нем, были Наташе незнакомы. Темно-синие джинсы, мохнатый коричневый пуловер. Замшевая куртка желто-коричневого цвета, когда-то висевшая в ее гардеробе. Она знала, что, когда Маркус ее носит, рукава куртки всегда согнуты, сохраняя форму его рук.