Бледна как смерть - [38]

Однако это кладбище несколько отличалась от других – огромное, таинственное, наводящее ужас.

Вечнозеленые деревья разрослись до гигантских размеров. Их ветви походили на подсвечники и скорее ограждали могилы от света, чем давали тень. Все вокруг было увито вездесущим плющом, темными ползучими растениями и переплетенными стрелами подлеска. Статуи ангелов-хранителей с распростертыми крыльями, изогнутые кельтские кресты и готические шпили наклонились под разными углами, крученые, опрокинутые, оторванные от земли разросшимися стволами и корнями, отчего создавалось впечатление, будто обитатели могил восстали из мертвых и попытались сбежать.

Майкл рассказывал о растущей популярности крематориев, толкающей кладбища к финансовому краху, следствием чего являлось полное запустение территории и отсутствие должного ухода за растениями. «Места вечного отдыха» часто подвергались набегам отважных гуляк, которые забирались сюда в День всех святых. Имели место и случаи вандализма: негодяи вскрывали склепы, взламывали гробы. Хайгейт стал меккой оккультизма, вуду, черной магии и охотников за вампирами.

Легко понять, почему.

– Было принято решение закрыть кладбище, вывезти останки и застроить эту землю, – добавил Майкл. – Однако группа добровольцев добилась его отмены, и благодаря им Хайгейт получил статус природного заказника, стал приютом для сотен насекомых, редких бабочек, лесных цветов и папоротников.

На протяжении экскурсии Найджел Мур постоянно заглядывал в путеводитель, держа его очень близко к лицу, проявляя живой интерес к захоронениям многочисленных известных медиков.

– Да, хорошенькое место, чтобы болеть, когда ты уже умер, – улыбнулся Майкл. – Множество духов выдающихся докторов придут поприветствовать тебя: Роберт Листон, который первым провел операцию под эфирным наркозом; Генри Джеймс, ратовавший за свежий воздух; Роберт Хилл, настоявший на том, чтобы душевнобольных перестали считать отбросами общества.

– А нет ли здесь могилы доктора Джона Маршалла? – спросила Наташа.

Молодой врач проверил список. Фамилия «Маршалл» в нем не значилась.

– Он ваш родственник?

Наташа объяснила, что она специалист по генеалогии, исследующий родословную клиента.

Однако такого «жильца» на кладбище не оказалось.

– Египетская аллея, – объявил Майкл.

Наташа взглянула в указанном направлении. Руины экзотического замка или, быть может, древних пирамид, увитые плющом и диким виноградом. Вход в аллею был выполнен в форме арки, покоящейся на гигантских колоннах с каннелюрами. Здесь все напоминало о былом величии.

Наташино сердце учащенно забилось, когда они ступили на эту длинную узкую улицу Мертвых. Подобно туннелю, прорытому в крутом склоне горы, она была занавешена темной листвой. Вдоль дорожки тянулись металлические воротца, ведущие к приподнятым террасам склепов.

Она смотрела на имена тех, кто покоился здесь. Мечта специалиста по генеалогии. Полный набор призраков членов целостных кланов, до дюжины в одной семье, в течение столетий собиравшихся здесь, даже если при жизни им никогда не довелось встретиться.

– Хайгейт замечателен тем, – продолжал рассказывать Майкл, проследив за ее взглядом, – что здесь посетитель получает возможность постичь реальный смысл семейных уз – именно здесь все члены рода, все поколения наконец объединяются.

Может, именно это и происходит на небесах? Возвращались они другим путем. Наташа спросила Майкла, давно ли он здесь работает.

– Десять лет. Я – один из немногих постоянных работников. Сейчас числюсь управляющим участком. Раньше я работал в Сити.

– Необычная смена профессии.

– Я искал то, что будет мне интересно.

«Да, весьма необычное пристрастие», – подумала Наташа.

– Намного лучше, чем просиживать целый день в офисе. Целый день я на свежем воздухе, проверяю, все ли в порядке, организую похороны.

– Здесь по-прежнему хоронят? – спросил Найджел Мур.

– Время от времени.

Они подошли к овальной аллее, окружавшей луг дикорастущих цветов. Потом свернули на дорожку, уводящую в сторону от поляны, и пошли гуськом, пробираясь через густые заросли молодых деревьев и кустарников.

Майкл остановился и повернулся к ним.

– А вот и она.

Наташа подошла поближе и остановилась у него за спиной. Ее первой реакцией было смутное разочарование – она ожидала увидеть нечто более изысканное. Маленькая могила, отсутствие каких-либо украшений, нет даже памятника или статуи. Она едва разобрала имя Лиззи, поскольку надпись, выгравированная на плоском камне, местами стерлась и растрескалась.

Когда читаешь о ком-то или исследуешь чью-то жизнь, всегда тянет посмотреть место, где упокоено тело человека. Наташа на мгновение задумалась о жизни Лиззи, пытаясь отделить живую женщину от легенды.

– Здесь произошло одно из наиболее известных и романтических событий в истории искусства, – сообщил Майкл.

Они втроем встали вокруг маленькой могилы в сгущающейся темноте, так, как однажды люди уже стояли здесь.

Наташа успела прочесть отчет об эксгумации Лиззи Сиддал в путеводителе, ожидая начала экскурсии. Октябрьской ночью 1869 года пятеро мужчин пришли к ее могиле. Должно быть, сначала ненадолго замерли в молчании. Наверняка они взялись за это дело с неохотой. Погода соответствовала месту и настроению – тоскливая осень, моросящий осенний дождь, свет фонарей и небольшого костра, который они разожгли рядом с могилой, чтобы согреться.