Блаватская. Вестница Шамбалы - [42]
Почитание заслугам Е.П. Блаватской оказывалось также и английскими теософами. Лондонская ложа устроила прием в честь Блаватской и Олькотта в Принсес-холл на Пикадилли. Родственникам она сообщала: "Никогда мне и здесь не выздороветь! Это не жизнь, а какой-то безумный чад с утра до ночи. Визиты, обеды, вечера и митинги — ежедневно!.. Ольга Новикова (жившая в Лондоне. — О.Б.) уверяет, что испытывает ко мне какое-то обожание, и каждый день приводит своих людей, чтобы познакомить их со мною. Она уже успела свести со мною всех лондонских знаменитостей, кроме великого министра Гладстона, который, согласно "St. James Gazette", и боится меня, и восторгается мною: "опасается ее в той же степени, в какой восхищается ею!" На мой взгляд, это уж просто наваждение какое-то… 21 июля было у нас собрание — conversazione (вечер, устраиваемый научным или литературным обществом. — ит.), как это здесь называется, в честь г-жи Блаватской и полковника Олькотта, которое провели в королевском зале. Сначала отпечатали пятьсот пригласительных открыток, но вокруг них возник такой ажиотаж, что пришлось изготовить еще столько же. Госпожа Новикова написала на имя нашего посла, прося о двух пригласительных билетах, и привела с собой послов Франции, Голландии, Германии, Турции, румынского принца X. и почти весь персонал ее преданного друга Гладстона. И вот, наконец, Хитрово — наш генеральный консул в Египте, прибывший сюда по делам… Профессор Крукс и его жена сидели позади моего кресла подобно паре адъютантов, указывая мне без конца на своих коллег из Королевского общества, знаменитостей, светил науки в области физики, астрономии и всевозможных "темных наук". Замечаете, ощущаете теперь, милая моя, как действует карма? Цвет английской науки, интеллектуальная элита и аристократия оказывают мне почести, которые я ни в малейшей степени не заслуживаю".
Е.П. Блаватская
Затем Елена Петровна приняла приглашение руководителя Общества психических исследований (ОПИ) профессора Сиджуика и вместе с Мохини и Франческой Арундейл побывала в Кембридже. Профессор записал после встречи в своем журнале: "Наше благоприятное впечатление от г-жи Блаватской не изменилось; если верить своему восприятию, то она человек искренний и щедро одарена интеллектуально и эмоционально, и действительно думает о благе рода человеческого". Встретилась Елена Петровна также и с молодым Ричардом Ходжсоном, австалийцем, выпускником Кембриджа, недавно вступившим в члены ОПИ. Через некоторое время ОПИ пошлет Ходжсона в Индию, в Мадрас, для исследования феноменов, произведенных Е.П. Блаватской.
Затем в середине августа Елена Петровна по приглашению супругов Гебхардов, Густава и Марии, приехала на семь недель в германский город Эльберфельд. К тому моменту уже было организовано Германское теософское общество. Густав являлся банкиром и владельцем фабрики по производству шелка, а ранее был германским консулом в Иране. Его супруга Мэри имела врожденную склонность к оккультизму, много лет была ученицей Элифаса Леви, изучала Каббалу. После того как было создано Теософское общество, Мэри вступила в него. По ее стопам пошли почти все семеро ее детей, также став теософами.
Радушный хозяин, Густав очень тепло принимал теософов, а также многочисленных гостей Елены Петровны, стремившихся к общению с ней. Так, в Эльберфельд почти на два месяца приезжала погостить Надежда Андреевна, Густав Цорн, секретарь Теософского общества в Одессе, петербургский писатель историк и мистик Всеволод Соловьев, брат известного русского философа Владимира Соловьева, чета Синнеттов, Фредерик Майерс из ОПИ, Ч.-К. Мэсси и многие другие. Приехав в Германию, Елена Петровна собиралась наконец-то приняться вплотную за работу над "Тайной Доктриной", но опять тяжело заболела, большую часть времени проводила в постели.
Заговор христианских миссионеров Мадраса
В середине сентября из Адъяра пришло известие, что мадрасский "Кристиан колледж мэгэзин" опубликовал клеветническую статью "Крах Кут Хуми". В этой статье против Елены Петровны выдвигались обвинения в мошенничестве, что демонстрировавшиеся ею феномены были трюками, якобы письма от Махатм писала она сама и привлекла в сообщницы свою экономку Эмму Куломб и ее мужа. Выдержки из этой статьи были растиражированы крупными англо-индийскими газетами, и это произвело самый неприятный эффект. Он усиливался также распространением в некоторых индийских городах листовок, объявляющих о том, что "г-жа Блаватская развенчана; ее интриги и мошенничество разоблачены". Дальше черную эстафету клеветы подхватили и газеты Нового и Старого Света. Лондонская "Таймс" опубликовала эту историю 20 сентября 1884 года. Надо, правда, отдать должное этой газете, поскольку 9 октября в ней появилась ответная статья Елены Петровны.
"Милостивый государь!
В Мадрасе распространились неосновательные и возмутительные слухи о заговоре, в который я будто бы вошла с гг. Куломб для обмана публики таинственными явлениями. Относительно этих обвинений я скажу, что приписываемые мне письма написаны не мною. Некоторые мысли, изложенные в них, действительно были высказаны мною, но они настолько затемнены разными вставками, что смысл их совершенно извращен. Подделыватели писем до того грубо невежественны, что приписывают мне, например, отзывы о лахорском махарадже, тогда как в Индии каждому школьнику известно, что такой особы не существует. Что касается обвинения в том, что я будто бы обманывала ради денежных средств теософического общества, то я никогда никаким образом не выманивала и не вымогала денег как для себя, так и для "Общества", и смело предлагаю всякому попытаться доказать противное, если я не права. Деньги я получаю только за мои литературные произведения и еще доходы с наследственного имения, которое я получила раньше, чем посвятила свою деятельность теософическому обществу. Теперь я беднее, чем была в то время, когда основала "Общество".
