Блаватская и Тайная Доктрина - [4]

Не забывая о предшествующем, мы сможем лучше представить себе огромное моральное бесстрашие Е.П.Б. и понять, почему это бесстрашие составило одну из характеристик её как вестника Учителей.

В той же самой материалистической позиции мира тех дней нужно искать мотивы использования феноменов. Многие толковые люди искренне сожалели, что данная часть работы была выполнена Обществом, но Е.П.Б. всегда утверждала, что вначале эти действия были абсолютно необходимы. Она изменила своё мнение в её последние годы, когда сам Учитель сказал, что феномены в Европе были скорее помехой, а не помощью «Тайной Доктрине», и что было бы лучше давать только философию.

В 1884 году у лидеров Теософского Общества сложилось мнение, что настало время для пересмотра и расширения первой книги г-жи Блаватской «Разоблачённая Изида», и что она должна переписать её с T. Субба Роу в качестве соредактора. В течение всего года они собирали материал. Затем полковник Олкотт и г-н Купер-Оукли разработали план, и было объявлено, что работа будет издана в двадцати частях, приблизительно по семьдесят семь страниц каждая. Но 8 января 1885 года Учитель Е.П.Б сообщил ей о новой структуре «Тайной Доктрины», и в итоге, от первоначального плана отказались.

Вскоре болезнь сердца, от которой страдала г-жа Блаватская, стала настолько серьёзной, что её врач, д-р Мэри Шарлич, настояла на её отъезде из Индии. Следуя рекомендации врача, Е.П.Б. покинула весной 1885 года Адьяр, место на земле, которое она любила больше всего. Затем мы видим её в маленькой недорогой гостинице на северном склоне Везувия. Комната – почти без мебели, с каменным полом. Через оконные и дверные щели дует холодный ветер, усугубляющий ревматизм бедной «Старой Леди», работающей за расшатанным неудобным столом. Она – вдалеке от друзей, одна в незнакомой стране, язык жителей которой ей непонятен, больная, раздражённая несправедливостью со стороны тех, кому она оказала поддержку. Вот при таких неблагоприятных обстоятельствах начиналась работа над «Тайной Доктриной».

Осенью 1885 года она приехала в старинный немецкий город Вюрцбург. Это название ассоциируется с Мартином Лютером, суровым и неустрашимым реформатором, поклявшимся здесь бороться с римско-католическими священниками, хотя и под городскими крышами скрывались злые люди.

Но он был не более непреклонным и решительным, чем этот новый реформатор, с непоколебимым упорством, несмотря на болезнь и враждебную критику, изо дня в день трудившаяся за своим столом, позабыв о беззаботности и комфорте.

Глава III

Спустя некоторое время после прибытия г-жи Блаватской в Вюрцбург, к ней присоединилась графиня Вахтмейстер, которая преданно и с любовью помогала ей в этой великой работе. Множество посетителей стали причиной, заставившей Е.П.Б. сообщить в письме другу, что город становится философской Мединой. Продолжая, она пишет:

«Я дошла только до середины первой части, но через месяц отправлю вам первые шесть разделов. Я беру из „Изиды“ только факты, отбрасывая всё, что было в форме трактатов, нападки на христианство и науку – короче говоря, весь бесполезный материал и всё, что уже неинтересно. Только мифы, символы и догматы, объяснённые с эзотерической точки зрения. Это на самом деле полностью новое произведение. Циклы объясняются с оккультных позиций».

Её понимание проблем философии, расовых истоков, фундаментальных основ религий и ключей к древним символам было феноменальным; и всё же оно не было результатом научного исследования, потому что ни один учёный никогда не был таким эксцентричным и беспокойным. Она никогда не обучалась профессии литератора. Она писала в состоянии творческого подъёма, и мысли, как метеоры, вспыхивали в её голове. Перед её умственным взором картины часто вырисовывались и пропадали, описанные лишь наполовину. Слишком частое употребление круглых скобок делает её суждения чрезмерно длинными. Подобно Шекспиру и другим гениям, она брала материал там, где находила его, составляя затем из него мозаику, отмеченную печатью её индивидуальности с сотканной вокруг неё золотой тканью её собственных высоких способностей.

В одном из своих писем она объявила, что текст вводных стансов, формирующих первую тему в архаическом описании – космогенезис, готов. «Но вот, - продолжает она, – как отослать его в Адьяр? Представьте, что он потеряется! Я не помню ни одного слова из него, и мы бы остались в дураках! Хорошо, *** прочитал его дважды и начал в третий раз. Он не нашёл, что нужно править английский, и сказал, что поражён его гигантской глубиной и силой, подтверждающими эзотеризм Библии и её непрерывные параллели с Ведами и брахманами. Всё же, это более значительно, чем „Изида“, которую вы правили, а Уайлдер поддержал. Теперь я совсем одна со своим креслом, чернильницей и немногими книгами. Примерно за четыре часа я написала весь раздел и введение для целого станса (около сорока страниц), не заглядывая ни в одну из книг. ПРОСТО СЛУШАЯ – просто слушая».

Сможем ли мы понять, что это означает? Она просто записывала то, что было передано ей, используя своё яснослышание, о котором уже давно знали полковник Олкотт и другие, поскольку ещё раньше ежедневно наблюдали за тем, что она делала. Здесь содержится ответ клеветникам, обвинявшим её в плагиате. Я убеждён, что никогда не было ни одного случая, чтобы она умышленно присвоила чужие сочинения. Однако она могла духовно извлекать их – или напрямую, или опосредованно – из великого хранилища человеческих мыслей и продуктов ментальной деятельности, акаши, где они неразделимы, как капли воды в океане, а творцы своих личных мыслей затерялись в бесконечном Разуме, кроме разве что наиболее продвинутых интеллектов, сосчитать которые, впрочем, никак не легче, чем те же капли в океане или песчинки на его берегах.