Блатные из тридевятого царства - [75]

   С трудом Васька с Ванькой раздвинули приказчику ноги, лицо Аркашки порозовело, вздыбилась в тяжелом вздохе тощая грудь, и он чуть слышно прошептал:

   -- Два дня не дышал, организм так зажало, мизинцем пошевелить боялся.

   -- Ты теперь никогда ничего не бойся... Поздно... -- Посоветовал Ванька.

   Лишь отпущенный на волю Ахтах проявил к Аркашке сочувствие:

   -- Бим-бом больше нельзя, бом-бим можно.

   Лёньку пришлось размачивать в озере. Туда же сволокли и Аркашку. Вся грязь, конечно, не отстанет, но может хоть лошади перестанут шарахаться. Рыбу вот жаль...

   Едва узники сундука оклемались, мы поспешили убраться от берегов Черного озера. Чем больше расстояние, тем надежнее олимпийские принципы. Мало ли что Лакату с похмелья в голову стукнет.

   Аркашка устроился в седле по-дамски -- обе ноги на одну сторону. При всяком движении приказчик издавал такие эротические вопли, что жеребец под ним стыдливо косил глаза. А вот с Лёнькой приключилась радость, он онемел. Граф все понимал, все слышал, а сказать не получалось, язык шевелится, а звука нет, одна пена с губ капает.

   Ехать пришлось шагом. Когда солнце склонилось к западу, принялись обустраиваться на ночлег. Расседлали коней, развели костерчик. Булькает в котле пшено, у всех слюнки до подбородка, у Леньки -- просто так, у остальных -- от запаха каши. Зашмыгал носом Евсей, наверно закуска снится.

   Сумерки с каждой минутой становились плотней. Чтоб не ужинать в темноте Антоха подкинул дровишек в огонь, в небо взвился сноп искр. Фраер громко чихнул и пришел в чувство. Заботливый Федька сунул ему под нос миску с ужином, я налил вина, пусть подлечится. Помогло, взгляд Евсея стал осмысленным и сфокусировался на Аркашке.

   Приказчик с урчанием трескает кашу, по длинной шее кадык из конца в конец бегает, в такт жевкам уши колышутся. Едва Аркадий облизал ложку, Евсей задушевно сказал:

   -- Гони пять рубликов.

   Аркашка поперхнулся:

   -- Это с чего?

   -- Шкура твоя и полушки не стоит, потому спасали бесплатно, а вот провиант нынче дорог, сожрал -- плати.

   -- Ты в своем уме? В любой деревне за медный пятак ведро такой каши отвалят!

   -- У них может и ведро пятак, а у нас -- пять рублей миска. Не нравится, походи по степи, поторгуйся...

   Сначала я испугался, думал Аркашка ужин выблюет, всю рожу перекосило, но обошлось, сдержался. Федька, простая душа, громко крикнул:

   -- Кому добавки?

   Аркашка шарахнулся от Подельника, как от чумового, забился под куст и печально ответил:

   -- Благодарствую, на всю дорогу уже накормили.

   Поковырявшись в чашке, Евсей печально глянул на пустую кружку. Пришлось показать кулак. Фраер так выразительно вздохнул, что полевая мышь в траве замерла. Но я непоколебим. Одна кружка -- лечение, остальные -- пьянка.

   Первым выпало дежурить Сороке. Я подложил под голову седло и уставился в небо.

   Надкушенное яблоко луны сиротливо жмется к земле, мерцают мягким серебром миллионы звезд. Я блаженно зевнул, рядом ворохнулась и стихла птица, но главное Лёнька молчит, даже не храпит. Эдем. Еще бы Ваньке с Васькой по кляпу в рот...

   Утром, срезая путь, углубились в степь, оставив протоку далеко за спиной. Всходящие солнце слепит глаза. Отряд растянулся на добрую сотню метров. Лошадей не торопили, размеренная поступь копыт смягчала страданья Аркашки, да и чего уж греха таить -- мои тоже. Мозоль на сидячем месте не головная боль, сам не проходит.

   Рядом со мной, стремя в стремя, Кондрат Силыч и Лёнька. Все попытки разговорить графа оказались безуспешны. Пузырь пустит, пошипит, как шкварки на сковороде и тишина. Золото, а не ребенок. Ест, пьет, да нужду справляет.

   Место для привала выбирать не пришлось. Рощи да перелески попадались все реже и когда в полдень, справа по курсу, замаячил березовый околок, не сговариваясь, пришпорили коней.

   Ленивая обеденная суета быстро сошла на нет. Полные желудки требовали покоя, кореша валялись на траве кому как удобней, один Аркашка носился от дерева к дереву. Евсей, ковыряясь соломинкой в зубах, поинтересовался:

   -- Ты жрать-то будешь?

   Аркашка отмахнулся:

   -- Не дождешься! Гнездо вот найду, яиц добуду, тогда и пообедаю.

   -- Свои из штанов вытряхни, все одно теперь без надобности.

   Гнезда Аркашка не нашел, советом пренебрег и еще четверть часа лазил на карачках в поисках грибов, обессилив вконец, с надеждой спросил:

   -- А чего подешевше каши нет?

   -- Есть, -- мгновенно отреагировал Евсей. -- Рыбы вяленой полно, по рублю пучок, соленая правда очень, но есть можно.

   -- По рублю возьму, -- согласился Аркашка.

   Щедрость Евсея границ не имела, насыпал от пуза. Аркашка набросился на добычу, полетели в стороны чешуя и хвосты, штук десять слопал, остальное убрал на ужин. Слизнув выступившую на губах соль, он кивнул Евсею:

   -- Флягу с водицей подай.

   -- С великим нашем удовольствием, десять рублей кружка.

   -- Ась!!! -- задохнулся Аркашка.

   -- А чего ты хочешь? До реки день, а то и два, колодцев по дороге нет, дождя не намечается, так что десять -- это не дорого.

   -- Да ни в жизнь! Ни копейки!

   -- Смотри, к вечеру подорожать может...