Благонамеренные речи - [30]

– Дело в том, – продолжал генерал, – что несколько злоумышленников образовали из себя "Общество для предвкушения гармоний будущего". По «уставу» общества – он находится в наших руках – цель его заключается "в непрерывном созерцании гармоний будущего и в терпеливом перенесении бедствий настоящего". Вы понимаете, однако, что это только казовая, так сказать, официальная цель общества, и несомненно, что у него должны быть другие, более опасные цели, которые оно, разумеется, сочло нужным скрыть. Но этих-то целей мы именно и не знаем.

Высказав это, генерал остановился, как бы приглашая меня к дальнейшим развитиям.

– Осмелюсь повергнуть на усмотрение вашего превосходительства только один почтительнейший вопрос, – начал я, – если найден «устав» общества, то, может быть, имеется в виду и список членов его?

– Да, список есть: найдена бумажка, на которой карандашом написано пятнадцать фамилий, и, что всего прискорбнее, в числе участников общества значится один уланский офицер.

– Напротив того, смею думать, что это признак очень хороший, ваше превосходительство. Участие уланского офицера, если позволено так выразиться, открывает перед нами целый мир интриг. Чтобы настичь этого человека, превратные толкования должны были слишком самоуверенно и слишком далеко распространять свои корни и нити. Не будь уланского офицера, мы могли бы еще колебаться насчет важности злоумышления: теперь – мы имеем право провидеть уже целую организацию! Уланский офицер – это ключ; уланский офицер – это всё! Я спрашиваю себя: "Зачем нужен уланский офицер?" – и смело отвечаю: "Он нужен в качестве эксперта по военной части!" Я не смею утверждать, но мне кажется… и если вашему превосходительству угодно будет выслушать меня…

– Говорите, мой друг!

– Я положительно убежден, что найденный список с пятнадцатью фамилиями представляет собой силы далеко не всего общества, а лишь одного из отделов его!

Голос, которым я высказал это убеждение, звучал такою искренностью, что генерал был видимо поражен.

– Такова была и моя первоначальная мысль, – сказал он, – Но что прикажете делать! Эти старые рутинеры… они никогда не видят дальше своего носа!

– И, сверх того, я убежден, что с помощью этого ничтожного клочка бумаги, которому, по-видимому, придается такое узкое значение, можно, при некоторой ловкости, дойти до поразительнейших разветвлений и заключений! – продолжал я, увлекаясь больше и больше и даже незаметно для самого себя переходя в запальчивость.

Но запальчивость эта не только не оскорбила генерала, но, напротив того, понравилась ему. На губах его скользнула ангельская улыбка. Это до такой степени тронуло меня, что и на моих глазах показались слезы. Клянусь, однако ж, что тут не было лицемерия с моей стороны, а лишь только счастливое стечение обстоятельств!

– Итак, молодой человек, в поход?! – весело сказал он, голосом и взором ободряя меня.

– Все силы… вся кровь… ваше превосходительство… – говорил я прерывающимся голосом.

– Верю!

– Я не имею слов, ваше превосходительство, но если позволено так выразиться…

– Успокойтесь, великодушный молодой человек! Увы! Мы не имеем права даже быть чувствительными! Итак, в поход! Но, прежде чем приступить к делу, скажите, не имеете ли вы сообщить мне что-нибудь насчет плана ваших действий?

– На первый раз позвольте мне просить вас об одной милости, ваше превосходительство!

– Говорите, мой друг!

– Позвольте мне называть этих людей не злоумышленниками, а заблуждающимися!

Генерал взглянул на меня изумленными глазами, но через минуту я убедился, что он понял мою мысль.

– Благородный молодой человек! – сказал он, протягивая мне руку.

– Осмелюсь высказать мою мысль вполне, – продолжал я с чувством, – не нужно обескураживать, ваше превосходительство! нужно, чтоб они всегда с полным доверием, с возможною, так сказать, искренностью… Быть может, я слишком смел, ваше превосходительство! быть может, мои скромные представления…

– Напротив! всегда будьте искренни! Что же касается до вашего великодушного желания, то я тем более ничего не имею против удовлетворения его, что в свое время, без вреда для дела, наименование «заблуждающихся» вновь можно будет заменить наименованием злоумышленников… Не правда ли?

– Точно так, ваше превосходительство!

Затем он позвонил и приказал передать мне дело о злоумышленниках, которые отныне, милая маменька, благодаря моей инициативе, будут уже называться «заблуждающимися». На прощанье генерал опять протянул мне руку.

Не знаю, как я дошел до своей квартиры. Нервы мои были так возбуждены, что я буквально целые полчаса рыдал. О, если б все подчиненные умели понимать и ценить сердца своих начальников!

И вчера, и третьего дня, обе ночи я употребил на ознакомление с делом. Генерал сказал правду: все эти «предвкушения» представляют только внешний предлог, за которым скрываются очень важные преступные цели. Нет, господа, шалите! уж меня вы не проведете своими «предвкушениями»! Я сам человек современный и кой-что понимаю в ваших так называемых «предвкушениях»! Я с первого же абцуга почувствовал, в чем тут штука! И представьте себе, милая маменька, до сих пор