Благонамеренные речи - [213]

Шрифт
Интервал

…первозданная Таутова азбука… – древнейшая письменность, якобы созданная египетским богом Таутом. Здесь – символ созданных человечеством главнейших, формально всеми признаваемых, но реально не существующих в дисгармоничном классовом обществе принципов социальной нравственности.

Стр. 309. Палладиум – охрана, защита (лат. – palladium).

Стр. 311. Парюра – драгоценное украшение (от франц. – parure).

…выслушиваем курс физиологии… который г. Сеченов прочтет нам. – И. М. Сеченов (1829–1905) преподавал в Петербургской медико-хирургической академии в 1860–1870 годах и тогда же вне ее стен читал публичные лекции, из которых особенно большой успех в кругах демократической молодежи имел курс лекций, прочитанный в Петербургском клубе художников в 1869 году. У Салтыкова имя Сеченова символизирует передовую материалистическую науку.

Стр. 313. Толерировать – терпеть (от франц. – tolerer).

…наше время – не время широких задач! – Один из фразеологизмов послереформенной либеральной печати, превращенный Салтыковым в формулу сатирической критики российского либерализма и его политики «умеренности и аккуратности».

Стр. 314. …фредонировали: «J'ai un pied qui r'mue» – Строки песенки «Вино и танец» из репертуара французской шансонетной певицы Луизы Филиппо. Фредонировать – напевать (от франц. – fredonner).

…против елисеевских окон… – то есть против окон гастрономического магазина Елисеева.

СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ

Впервые – журн. «Современник», 1863, № 8.


Предмет рассмотрения в «Семейном счастье» тот же, что и в исключенных из цикла «Благонамеренные речи» «головлевских» главах,[461] – семья, традиционные устои которой оказываются мнимыми («призрачными»), давно разъединенными собственническим своекорыстием, прикрытым «благонамеренной» моралью.

Стр. 316. …Марья Петровна Воловитинова… – В образах помещицы Воловитиновой и ее детей явно проступают портретные черты членов семьи Салтыковых.

Стр. 319. …училище правоведения – вместе с Царскосельским лицеем и Пажеским корпусом наиболее привилегированное учебно-воспитательное заведение в России для дворянских детей (основано в 1835 году в Петербурге).

Стр. 327. …в суздаль-монастырь упекла!.. – Спасо-Евфимьевский монастырь в Суздале был местом заточения религиозных и светских «ослушников», а также детей, нарушавших волю родителей.

Стр. 332. …корифейку… – Корифейки – ведущие артистки в кордебалете.

ЕЩЕ ПЕРЕПИСКА

Впервые журн. «Отечественные записки», 1874, № 10.


В настоящем очерке Салтыков продолжает разрабатывать тему распада «семейного союза», опошления основы этого «союза» – любви, низводимой в теории и на практике до культа «безделицы».

Вместе с тем "Еще переписка" – первый очерк "Благонамеренных речей", в котором Салтыков обращается к сатирической критике Франции Луи Бонапарта – Наполеона III. Политический быт Второй империи наиболее полно соответствует тому кредо буржуазного общества, которое, по оценке Виктора Гюго, сводилось к формуле: "Управлять – значит наслаждаться жизнью".[462]

Стр. 344. …"l'amour – се n'est que fa!" – Из фривольной песенки «L'amour» из репертуара гастролировавшей в Петербурге французской шансонетки Филиппо.

…отсылал в полицию для «наказания на теле» (сюда еще не проникла «вольность»…). – Телесные наказания без суда были отменены в армии указом от 17 апреля 1863 года.

Стр. 345. …ремонтировался хорошенькими женщинами. – Ремонт – пополнение кавалерийского полка лошадьми.

Чизльгёрстский философ – ироническое прозвище Наполеона III, обосновавшегося после низложения в поместье Чизлгёрст под Лондоном. Он вел там нарочито скромный образ жизни, выставляя напоказ свою «нищету» и демонстрируя «примирение» с постигшей его участью. На самом деле «Чизлгёрстский мученик», как называли его бонапартисты, имел миллионные счета в банках и не терял надежды на реставрацию империи.

Стр. 349. Вежетировать – прозябать (от франц. – vegeter).

Стр. 350. Clichy – парижская тюрьма Клиши.

Стр. 351. …Villemessent… сказал: «Vous etes une saint el с'est Villemessent que vous le dit!..» – Богатейший газетчик-предприниматель, владелец газеты «Фигаро», Вильмессан отличался крайней беспринципностью, спекулировал на политической конъюнктуре и делал ставку на самые низменные вкусы читателей.

…чизльгёрстский философ околел!.. Седанский герой-с… – Наполеон III умер 9 января 1873 года. Седанский герой – насмешка над его капитуляцией после неудачных попыток выйти с армией из окружения под Седаном накануне окончания франко-прусской войны.

Стр. 352. Сперва Морни… наконец ОН!!…" ah, j'ai un pied qui r'mue" – мотив кадрили, которая тогда решила мою участь. – ОН – Наполеон III. Это многократно повторяющееся в очерке восклицание пародирует название и строку из стихотворения Гюго «Lui», посвященного Наполеону I: Toujours lui! Lui partout!" (Всегда он! Повсюду он!).

Стр. 353. …Базен… на каком-то острове… – Маршал Базен, капитулировавший под Мецем, был осужден на двадцатилетнее заключение, которое отбывал на острове Св. Маргариты у южных берегов Франции.

Стр. 355. Мальтретировать – пренебрегать, быть грубым (от франц. – maltraiter).

Иньобильно – гнусно (от франц. – ignoble).


Еще от автора Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
Господа Головлевы

М.Е.Салтыкова-Щедрина заслуженно относят к писателям-сатирикам мировой величины. Но при этом зачастую его произведения толкуют лишь как сатиру на государственное устройство и порядки самодержавной России.В этой книге сделана попытка представить читателям другого Салтыкова – мастера, наделенного редчайшим художественным даром, даром видеть комическую подоснову жизни. Видеть, в противоположность классическому гоголевскому пожеланию, сквозь видимые миру слезы невидимый миру смех.


Медведь на воеводстве

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


История одного города

Эту книгу, как известно, проходят в средней школе (именно «проходят»), и совершенно напрасно. Её нужно читать будучи взрослым, иначе многое в ней покажется неинтересным или непонятным. Прочитайте, не пожалеете. Это — наша история, написанная неравнодушным к России человеком. Современники называли её «пасквилем на историю государства Российского», и в чём-то были правы — написана она зло и безжалостно. В сущности, книга эта актуальна и по сей день…


Самоотверженный заяц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пошехонская старина

«Пошехонская старина» – последнее произведение великого русского писателя М. Е. Салтыкова-Щедрина – представляет собой грандиозное историческое полотно целой эпохи. По словам самого автора, его задачей было восстановление «характеристических черт» жизни помещичьей усадьбы эпохи крепостного права.


Чижиково горе

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Гарденины, их дворня, приверженцы и враги

А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.


Биографический очерк Л. де Клапье Вовенарга

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Зефироты (Фантастическая литература. Исследования и материалы. Том V)

Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.


Дура, или Капитан в отставке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ пятый. Американскіе разсказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих

В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.


Мелочи жизни

«Мелочи жизни» – самое, может быть, пессимистическое произведение Салтыкова потому, что на исходе жизни ему довелось стать свидетелем трагической ситуации, когда современникам казалось, что «история прекратила течение свое», а историческое творчество иссякло, перспективы будущего исчезли в непроницаемом мраке, идеалы исчерпали себя. Жизнь всецело погрузилась в мутную тину «мелочей»...


Господа ташкентцы

Одна из наиболее известных книг Салтыкова-Щедрина – «Господа ташкентцы» – возникла на рубеже 60-х и 70-х годов прошлого века и, как всегда у этого писателя, была нерасторжимо связана с тогдашней русской действительностью. За спадом в середине 60-х годов волны крестьянской революции Салтыков увидел не только «вставшую из гроба николаевщину», не только свору крепостников, пытавшихся залечить нанесенную им реформой 19 февраля 1861 года (при всем ее урезанном характере) рану, но и вступивший на арену истории российский капитализм.


Губернские очерки

«Губернские очерки» – одно из первых произведений писателя, изображающее жизнь и нравы русского провинциального дворянства и чиновничества 50-х гг. XIX века, где он обличает жестокость, взяточничество, лицемерие, угодничество, царящие в чиновничьем мире.


Дневник провинциала в Петербурге

В романе-хронике «Дневник провинциала» фантасмагорические картины «водевильно-распутной жизни» Петербурга, его чиновной и журналистской братии, либеральствующей «по возможности» и стремительно развивающейся к «чего изволите», создают «трезвую картину» пореформенной эпохи.