Благие намерения - [43]

И Чарльз, и Джонни Рей делали непомерно высокие ставки на корзинку Трейси, что вынудило Дуга заплатить смехотворно высокую цену за возможность позавтракать со своей женой.

— Ну, молодцы, — ворчал он, вручая наличные супруге преподобного Джэксона.

— Не жалуйся, — поддразнила его Трейси. — Они могли бы играть на повышение и дальше. Они же знали, что ты пойдешь до конца. Скажи еще спасибо, что мой отец не участвовал. Я заметила, как он пытался повышать ставки, но мать схватила его за руки.

Но прежде чем уединиться, чтобы позавтракать, они дождались конца аукциона. К удивлению Трейси, Джонни Рей поставил больше всех на корзинку Вирджинии Сью, а корзинку Милли выиграл Чарльз. Даже Морти поставил на ленч, принесенный новенькой в городе учительницей.

Когда эти три пары уходили, Трейси обратила внимание на расплывшихся в радостных улыбках мужчин. Во всяком случае Чарльз и Джонни Рей сияли безудержно. Морти же выглядел слегка озабоченным, как если бы его рука сама по себе делала ставки, а он не совсем понимал, что ему теперь делать с симпатичной женщиной средних лет, улыбавшейся рядом с ним.

Вирджиния Сью, казалось, была в шоке. Она таращилась на Джонни Рея так, словно не могла припомнить, где она могла видеть его раньше.

Чарльз же и Милли превосходно смотрелись вместе, и Трейси искренне пожелала этой парочке поладить. Пора уже Чарльзу начать проводить время с кем-то еще, кроме нее с Дугом. Ему нужна была добрая спутница жизни, и Трейси вдруг сообразила, что она недооценивала Милли. По-своему она оказалась неплохой подругой в последнее время.

— О чем ты думаешь? — спросил Дуг, расстилая одеяло под деревом на самом берегу озера в отдалении от остальной толпы.

— О Чарльзе и Милли. Как тебе нравится эта парочка?

— Думаю, нам не стоит вмешиваться.

— Ну-ну. Почему бы им не быть счастливыми, как мы?

— Пусть будут. Но не обязательно же друг с другом. Позволь им самим решить для себя.

— Какой ты скучный!

— Я предпочитаю сосредоточиться на нас с тобой. — Он опрокинул ее на одеяло и склонился над ней, просунув одну ногу между ее бедрами, Трейси почувствовала, как все ее тело охватывает жар, не имевший ничего общего с летним солнцем.

— Дуг! — запротестовала она, но не слишком энергично.

— Помнишь, первый раз, когда мы пришли на такой пикник? — прошептал он, прижавшись горячими губами к ее щеке. — Мне ты показалась самой красивой девушкой, которую я когда-либо встречал. С длинными каштановыми волосами, ниспадавшими на спину, и огромными глазами.

— Не так уж неотразима я была после того, как грохнулась в третьем «доме», порвала джинсы и оцарапала коленку.

— Даже тогда ты выглядела обалденно. К тому же ты чертовски ловко прокралась в тот «дом».

— Тогда-то ты и запал на меня? Когда убедился в моем умении прокрадываться в «дома»?

— Не-а. Раньше.

— Да? Когда же?

— Когда ты отбила мяч за пределы площадки.

Она игриво шлепнула его:

— Дуг, ты романтичен, как бухгалтер, влюбленный в цифры.

— Ты хочешь романтики? Я покажу тебе романтику, — прошептал он. Его губы настойчиво атаковали ее губы, пока они не раскрылись и не позволили его вельветовому языку вступить в интимное состязание с ее языком.

Задохнувшись, Трейси с усилием отстранилась и прошептала:

— Не сейчас. Дуг.

— Почему бы и нет?

— Ребенок же.

— Папуля? — вступил в разговор Дональд. — Вы с мамулей упали? — в его голосе прозвучала озадаченность.

— Да, старое доброе время прошло безвозвратно, — простонал Дуг и сел, пока Трейси приводила в порядок свою одежду.

— Нет, — сказал он Дональду. — Папуля просто поцеловал мамулю.

Дональд задумался на минутку, потом уточнил:

— Как когда надо идти спать? Трейси переглянулись с Дугом, заметив тлеющий в его глазах огонь.

— Что-то в этом роде.

— Кей, — он казался явно удовлетворенным. — Хочу куру.

— Интересно, через сколько лет он станет предпочитать поцелуй цыпленку? — негромко произнес Дуг.

— Если он похож на своего отца, этого недолго осталось ждать. Ты начал шалить уже в двенадцать.

— Вовсе нет, — возмущенно возразил Дуг. — Я, может, и созрел рано, но не шалил.

— Вот как? Не ты ли настаивал на каждой вечеринке играть в бутылочку и в фанты на раздевание?

— Вполне невинные игры. Она кивнула:

— Ага. Только большинство начинает играть в них ближе к двадцати, чем к десяти. И ты знал все укромные местечки в городе еще до того, как получил водительские права.

— Никогда нелишне подготовиться заранее. К тому же, откуда ты знаешь все это? Я ни разу не водил тебя на такие вечеринки и не заманивал тебя в те укромные местечки. Я всегда обращался с тобой как с настоящей леди.

— Мне ли не знать, — она преувеличенно тяжело вздохнула. — Это-то и сводило меня с ума.

Он довольно ухмыльнулся:

— В самом деле?

— Сам прекрасно знаешь. Только что ты снова прибег к подобному же грязному трюку.

— Что такое? О чем ты говоришь, Трейси Мари? — Его синие глаза раскрылись в простодушном удивлении.

— Только не разыгрывай из себя святую невинность. Я хотела сказать, что ты отлично знал с момента своего возвращения, как заполучить меня обратно. Ты знал, что если будешь расхаживать достаточно долго по дому в полуобнаженном виде и не проявлять ко мне интереса, я сама брошусь в твои объятия.