Благие намерения - [83]
Хенрик. В шутку. (Перелистывает карманную Библию.)
Анна. Ну и?..
Хенрик. Вот послушай. Я попал на третью главу Откровения, и вот что там написано: «Бодрствуй, и утверждай прочее близкое к смерти; ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим. Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся».
Анна. Ты наверняка сжульничал!
Хенрик. Клянусь!
Анна. И как же это понимать?
Хенрик. У меня только одно толкование.
Анна. Что мы должны остаться в Форсбуде?
Хенрик. Несомненно.
Тишина. Жужжат пчелы, колокол замолк, певчий дрозд-новосел пробует голос. Хенрик закрывает книгу и разжигает погасшую трубку. Анна, разгладив рукой вязание, внимательно его рассматривает.
Анна. Ты не спрашиваешь, чего хочу я.
Хенрик. Не спрашиваю, потому что знаю.
Анна. Ты уверен?
Хенрик. Абсолютно.
И снова тишина. Анна, отложив в сторону рукоделие, прищурившись, смотрит на солнце и цветущую ветку над головой. Хенрик, подавшись вперед, зовет Яка, который тотчас подходит и устраивается у ног хозяина, Хенрик чешет ему шею под ошейником.
Анна. В этом случае мои желания имеют второстепенное значение. Ты должен следовать велению совести.
Хенрик. Ты вполне уверена?
Анна. Да, Хенрик, вполне.
Хенрик. Не пожалеешь?
Анна. Конечно, пожалею, тысячу раз пожалею, но будет поздно. Не…
Хенрик (перебивает). …сейчас здесь как в раю. А через несколько месяцев будет минус тридцать, ни пройти ни проехать, темень почти целый день, красные носы и лающий кашель.
Анна. … и пусто в церкви, и беспорядки на заводе, и брань Нурденсона по, поводу анархии и вражды. И лед в кувшине с водой.
Хенрик. … и мы забудем, что мы вместе.
Анна. … нет, этого мы никогда не забудем.
Анна сжимает ладонь Хенрика. Он откладывает трубку, которая все равно погасла, и крепко зажмуривает глаза.
Анна. Но согласись, что было бы здорово попить чаю в королевском дворце с Ее Величеством королевой.
Хенрик. В первую очередь это был бы щелчок по носу нашим друзьям на Трэдгордсгатан.
Анна. Или вдруг предложить: давай сегодня вечером пойдем в Драматический театр, посмотрим Андерса де Валя.
Хенрик. … или на концерт, послушаем симфонии Бетховена.
Анна. … или в магазин «Лейа», купим мне шелковую блузку.
Хенрик. … да, можно пофантазировать.
Анна. … опасные фантазии, Хенрик! (Улыбается.)
Хенрик. … опасные? Почему? (Улыбается.)
Анна. Нет, конечно, не опасные. Мы же приняли решение, или, вернее, эта вот книга решила.
Хенрик (легко). Уж не иронизируешь ли ты?
Анна. Я? Да нисколько! Я серьезна, как любая из героинь Сельмы Лагерлёф. Решение принято. И это наше общее решение.
Петрус, оторвавшись от книги, прислушивается. Присев на корточки возле скамьи, он поворачивается своим бледным, странно слепым лицом к Анне.
Петрус. Вы собираетесь уезжать?
Анна. Нет, наоборот, Петрус.
Петрус. Мне показалось, вы сказали, что уезжаете.
Анна. Значит, плохо слушал. Мы как раз решили остаться.
Петрус. Так вы не уезжаете?
Анна. Перестань болтать глупости, Петрус. Мы остаемся.
Семилетнее старческое личико Петруса выражает недоверие и грусть. «Мне показалось, вы говорили, что собираетесь уезжать», — произносит он чуть слышно, делая вид, будто вновь погрузился в книгу. На глазах у него выступили слезы, он тихонько шмыгает носом.
Хенрик. Кстати! Ты получила письмо от матери?
Анна. Да, забыла рассказать: она спрашивает, не приедем ли мы на дачу, когда у тебя будет отпуск. Эрнст и Мария с друзьями едут на Лофутен. Оскар и Густав снимают дачи в шхерах. Так что там будем только мы и Карл.
Хенрик. А что ты думаешь?
Анна. А ты? Маме будет одиноко.
Хенрик. Мне казалось, ей нравится одиночество.
Анна. Ну, раз так…
Хенрик. Что «раз так»?
Анна. Ответ достаточно ясный.
Хенрик. Здесь нам лучше. (Пауза.)
Анна. Всего на неделю?
Хенрик. Это необходимо?
Анна. Нет, нет. Мама и не рассчитывает, что мы приедем. Спрашивает просто для порядка.
Хенрик. Да, кстати, не собирались ли мы завести еще одного ребенка?
Анна. Конечно, собирались.
Хенрик. Тебе уже расхотелось? Это была твоя идея!
Анна (смеется). Слишком много было разных дел. Моя бедная голова совсем идет кругом.
Хенрик. Пошли в дом? Становится прохладно.
Анна берет на руки малыша, который просыпается и начинает хныкать. Хенрик собирает все остальное — соску, погремушку, одеяло, трубку и Библию, подзывает Яка и направляется в усадьбу. На полпути он останавливается.
Хенрик. Идем, Петрус.
Петрус. Только дочитаю.
Хенрик. Становится холодно.
Петрус. Мне не холодно.
Хенрик. Не забудь книгу.
Петрус. Не забуду.
Хенрик. Пошли в шахматы сыграем!
Петрус. Я дочитаю.
Хенрик. Ну, как хочешь.
Анна, которая уже поднялась на крыльцо веранды, останавливается и улыбается Хенрику — Петрус не сводит с нее глаз. Дверь веранды захлопывается. Он перекатывается на спину и поднимает вверх руки — растопырив пальцы.
Теплым летним днем в середине июня 1917 года Анна и Хенрик Бергман ожидают в Зеленой гостиной, в личных покоях королевы. Она расположена в западном крыле дворца с видом на Стрёммен, Национальный музей и Шеппсхольмен. С ними протопресвитер Андерс Алопеус, величественный рыжеволосый священник внушительных габаритов. Стоя возле одного из огромных окон, они тихо беседуют о потрясающей панораме. «Вот только дует, — говорит Алопеус. — Сквозит так, что занавеси колышутся, правда, ветер в эту сторону, хорошо, что сейчас не зима».
«Все мои работы на самом деле основаны на впечатлениях детства», – признавался знаменитый шведский режиссер Ингмар Бергман. Обладатель трех «Оскаров», призов Венецианского, Каннского и Берлинского кинофестивалей, – он через творчество изживал «демонов» своего детства – ревность и подозрительность, страх и тоску родительского дома, полного подавленных желаний. Театр и кино подарили возможность перевоплощения, быстрой смены масок, ухода в магический мир фантазии: может ли такая игра излечить художника? «Шепоты и крики моей жизни», в оригинале – «Латерна Магика» – это откровенное автобиографическое эссе, в котором воспоминания о почти шестидесяти годах активного творчества в кино и театре переплетены с рассуждениями о природе человеческих отношений, искусства и веры; это закулисье страстей и поисков, сомнений, разочарований, любви и предательства.
История распада семьи пианистки Шарлотты и двух её дочерей, Евы и Хелен.Шарлота, всемирно известная пианистка, только что потеряла Леонарда – человека, с которым жила многие годы. Потрясенная его смертью и оставшаяся в одиночестве, она принимает приглашение своей дочери Евы и приехать к ней в Норвегию погостить в загородном доме. Там ее ждет неприятный сюрприз: кроме Евы, в доме находится и вторая дочь – Хелен, которую Шарлотта некогда поместила в клинику для душевнобольных. Напряженность между Шарлоттой и Евой возрастает, пока однажды ночью они не решаются высказать друг другу все, что накопилось за долгие годы.
"Я просто радарное устройство, которое регистрирует предметы и явления и возвращает эти предметы и явления в отраженной форме вперемешку с воспоминаниями, снами и фантазиями, — сказал в одном из немногочисленных интервью знаменитый шведский театральный и кинорежиссер Ингмар Бергман. — Я не позволяю насильно тянуть себя в ту или иную сторону. Мои основные воззрения заключаются в том, чтобы вообще не иметь никаких воззрений".В этих словах есть доля лукавства: фильмы Бергмана — исследование той или иной стороны человеческого сообщества, идеологической доктрины, отношений между людьми.
Это издание осуществлено при поддержке Шведского Института и Посольства Швеции в России© CINEMATOGRAPH AB 1990 NORSTEDTS FORLAG AB, STOCKHOLMGRAFISK FORMGIVNING BJORN BERGSTROM SATTNING YTTERLIDSTRYCKT HOS ABM TRYCK, AVESTA 1990.
Воспроизводится по изданию: Бергман о Бергмане. Ингмар Бергман о театре и кино. М.: Радуга, 1985.После неожиданной смерти отца десятилетнего Александра и его сестры Фанни их мать выходит замуж за пастора. Из суматошного, светлого мира открытых чувств дети попадают в фарисейский, душный мир схоластически понятых религиозных догматов…История семьи Экдаль, увиденная глазами двух детей — сестры и брата Фанни и Александра. Пока семья едина и неразлучна, дети счастливы и без страха могут предаваться чудесным мечтам.
И каких только чудес не бывает в летнюю ночь, когда два влюбленных, но стеснительных существа оказываются в старинном замке. Да еще и в смежных комнатах! Да и может ли быть иначе, когда сам Ангел-Хранитель сметает все преграды на их пути…
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.
Она - молода, красива, уверена в себе.Она - девушка миллениума PLAYBOY.На нее устремлены сотни восхищенных мужских взглядов.Ее окружают толпы поклонников Но нет счастья, и нет того единственного, который за яркой внешностью смог бы разглядеть хрупкую, ранимую душу обыкновенной девушки, мечтающей о тихом, семейном счастье???Через эмоции и переживания, совершая ошибки и жестоко расплачиваясь за них, Вера ищет настоящую любовь.Но настоящая любовь - как проходящий поезд, на который нужно успеть во что бы то ни стало.
«151 эпизод ЖЖизни» основан на интернет-дневнике Евгения Гришковца, как и две предыдущие книги: «Год ЖЖизни» и «Продолжение ЖЖизни». Читая этот дневник, вы удивитесь плотности прошедшего года.Книга дает возможность досмотреть, додумать, договорить события, которые так быстро проживались в реальном времени, на которые не хватило сил или внимания, удивительным образом добавляя уже прожитые часы и дни к пережитым.
Книга «Продолжение ЖЖизни» основана на интернет-дневнике Евгения Гришковца.Еще один год жизни. Нормальной человеческой жизни, в которую добавляются ненормальности жизни артистической. Всего год или целый год.Возможность чуть отмотать назад и остановиться. Сравнить впечатления от пережитого или увиденного. Порадоваться совпадению или не согласиться. Рассмотреть. Почувствовать. Свою собственную жизнь.В книге использованы фотографии Александра Гронского и Дениса Савинова.
Правдивые Путевые Заметки в восьми актах о путешествии в Хургаду.-----------Обложка от wotti.