Блабериды - [43]

— Ты пиши со слов Петровича, потом делай приписку «следим за ситуацией». Запускай онлайн. И обновляй информацию почаще.

Он прикрыл дверь, оставив меня наедине с чистым документом, в шапке которого я написал:

«Слон и запор: самый крупный обитатель городского зоопарка не может…»

Требовался глагол, но ничего лучше «нагадить» не подходило, поэтому я переформулировал:

«Отравился бананами: слона в городском зоопарке мучает запор».

Я даже не знал, едят ли зоопарковые слоны бананы. Я поправил заголовок:

«Слабительное для слона: у любимца детей возникли серьезные проблемы со стулом».

Заголовок не цеплял, поэтому я добавил интриги:

«Тонны фекалий: слон в городском зоопарке перестал делать навоз».

«Делать навоз» звучало ужасно, будто в этом и была миссия зоопаркового слона, и теперь он по воле слоновьего профсоюза объявил забастовку, оставив город без удобрений.

«Дерьма стало меньше: слона третий день мучает запор»

Первая часть заголовка больше подходила к новости про сегодняшнее увольнении из городской администрации чиновника, который отвечал за социальное развитие. Кроме того, слово «дерьмо» в заголовке Гриша не пропустит даже ценой собственного увольнения.

Лаконичный заголовок не придумывался, а в окне мессенджера уже появился вопросительный знак от Алика, которому неведомы авторские муки, когда твою музу не вдохновляет слоновий запор.

Я начал быстро строчить:

«Как сообщили очевидцы, любимец детей, самый крупный обитель городского зоопарка индийский слон Филя заболел — у него случился запор».

Мне не нравился предложенный Аликом оборот про очевидцев. Очевидцы, утираясь, могут рассказать о слоновьем поносе, но запор, вероятно, не так уж очевиден.

Я исправил на классическую фразу «По информации наших источников…» что тоже звучало нелепо. Такие фразы вообще вызывают скепсис, потому что равносильны обороту «по слухам». В данном случае создавалось впечатление, будто у автора в зоопарке есть знакомый сурикат, который сообщил о беде старшего товарища.

Я убрал ссылку на источник информации и добавил два абзаца про самого Филю. Это был молодой индийский слон массой примерно три тонны и ростом более двух метров в холке. Нашему зоопарку его подарил московский зоопарк в июне прошлого года. Содержание животного взял на себя местный предприниматель Артур Силаев.

Заголовок я сделал нейтральным: «В городском зоопарке заболел единственный слон: специалисты ищут причину запора».

Прицепив фотографию Фили в его тёплом вольере, я отправил заметку на выпуск и стал звонить по телефону, оставленному Нелей. Администратор ветеринарной службы ответила, что мне нужен некий Иван Алексеевич, который где-то ходит, вероятно, подыскивая слабительное для слона. Отвечала она охотно, как будто интерес к слоновьим запорам вызывал у неё понимание. Была у неё и своя версия: дескать, детишки вопреки инструкциям кормят слона сладостями, отчего тот страдает чесоткой и непроходимостью кишечника. Она записала мой телефон на случай, если Иван Алексеевич появится на горизонте. Дать его сотовый она отказалась, сославшись на внутренние правила.

Следующие четыре часа расширили мой кругозор. Слоны едят до двух с половиной центнеров еды в день. Точное количество производимого ими навоза перезвонивший мне Иван Алексеевич назвать затруднился, буркнув «мы не взвешивали». Все-таки мы сошлись, что центнер дерьма в день — величина более-менее реалистичная, и эта важная информация по настоянию Алика перекочевала в заголовок, хотя «дерьмо» мы заменили на более нейтральное «навоз». Попутно выяснилось, что слоны отчаянно пердят, и два кубометра метана способны спровоцировать небольшой взрыв.

— Вот, — радовался Алик. — Добавь это абзацем.

Для уборки дерьма в зоопарке есть два сотрудника. Они же кормят Филю сеном, корнеплодами (в основном морковью) и черствым хлебом, для сбора которого в зоопарке есть корзина с надписью «Для слона Филимона». Фруктами его кормят посетители, покупая их тут же по тройной цене. Приносить свои фрукты строго запрещено.

Алик, кружа около меня, восклицал:

— Блин, ну это же реально интересно. Ты прикинь — центнер дерьма в сутки выгрести. Мне кажется, стадо коров столько не делает.

Мысль его бешено работала. Действительно, а сколько навоза делает корова? Нельзя ли сравнивать говновыделение слона и коров, которые более привычны нашим читателям? Я нагуглил, что корова делает около 10 тонн дерьма в год, то есть примерно в четыре раза меньше подрастающего Фили.

— А куда девают слоновий навоз? — не унимался Алик, и я снова звонил Ивану Алексеевичу, которому мой интерес к слоновьим дефекациям казался всё более тревожным.

— Ну куда, — откашливался он. — Фермеры вывозят. Используют. В Индии из него даже бумагу делают.

Причины запора были неясны даже сотрудникам зоопарка. Иван Алексеевич склонялся к мысли, что слон маловато двигается. Он распорядился не кормить его из специального корыта, а раскидать еду по вольеру.

— В природе слоны проходят десятки километров в поисках пищи, — пояснял он.

Приближалась кульминация. Иван Алексеевич еще с утра дал слону слабительное, но оно, судя по всему, лишь усугубило ситуацию. Слон вёл себя нервно, пританцовывал и ложился на живот, что свидетельствовало о сильных мучениях. Алик требовал убедить ветеринара сделать небольшое видео, но тот отказался наотрез.