Бизнес как экспедиция. Честные истории для героев и волшебниц - [58]

Я курил крепкое красное «Мальборо» долго и задумчиво. Вспомнил о всех домах, которые построил, а потом не жил там, о всех великих стратегических проектах, которые осуществил, но потом они потеряли для меня смысл. И подумал: «Вот, блин, а ведь Песец сегодня вечером мудрее, чем я».

Бабочки

Они ехали из Мурманска во Владивосток. Где-то за Уралом потянулись бесконечные березовые перелески. Началась мокрая пурга, и скорость упала вместе с видимостью.

Мощные лучи ксеноновых фар, отражаясь в роящихся клубах снега, слепили и без того красные глаза. И вдруг в этой круговерти они увидели стайку белых бабочек.

Коллективную галлюцинацию немедленно обсудили по радио между машинами, но ответа не нашлось.

Не доезжая бывшей колчаковской столицы — Омска, тормознули на санитарную остановку. Внезапно на колено Скрыннику приземлился сорванный ветром лепесток березовой коры. Все облегченно рассмеялись.

Одного из них в новосибирском Академгородке ждала девушка. Когда уставшие товарищи попадали, он отправил ей sms:

— Здесь все пахнет тобой, но я не помню дороги к твоему дому.

— А ты по запаху, — ответила она.

До утреннего старта оставалось три часа. Они так и не включили свет. Воск свечи стекал на рукав серой форменной флиски с оранжевым логотипом «Экспедиция» на спине.

Перед уходом он рассказал ей забавную дневную историю.

— Какой ты глупый, — ответила она и потрепала его по волосам. — То, что вы видели в свете фар, — это были настоящие бабочки. А то, что Скрыннику упал на колено кусочек березовой коры, ничего не значит.

Глава 15 Под парусами

В лагерь пришел пират

Как-то ночью к нам в лагерь пришел пират. Дело было в Сибири на фестивале авторской песни. Расшитый золотом камзол, белоснежная манишка, треуголка, харизматичная борода с проседью и горящие, как угли, глаза. В аутентичности гостя не чувствовалось ни капли фальши.

Иногда опытные мужчины обнюхивают друг друга подобно животным. Я взял гитару и спел редкую песню Арика Круппа. Г ость ответил еще более редкой. Мы разговорились, и вскоре вся компания оказалась во власти очарования Анатолия Кулика. Человека, который сначала проектирует надувные парусные катамараны, а потом уходит на них в океан. К утру Василь Газизулин заказал наш первый оранжевый катамаран, позднее получивший имя «Сильная белка».

Это словосочетание родилось так: в новом офисе управляющей компании поселили белку в клетке с колесом, через пару недель новобранец помер. Мы сперва погрустили, но кто-то вскоре сказал: «А зачем нам слабые белки?»

После того как катамаран был готов, мечта Василя исполнилась. Мы оказались посреди океана.

Сейшельский дневник

Серый московский снег. Солнце не пробивается через дымную шевелюру города. Пробки. Неприветливые лица людей, придавленных пиаром кризиса. И кажется, нет и не будет другой реальности…

Простого ответа на вопрос, как и зачем мы оказались вне видимости берегов в Индийском океане, у меня нет. Может, чуть надоели оранжевые джипы «Экспедиции». Может, паруса всегда жили внутри нас как неотданная дань детским мечтам. Возможно, нас зажгла искра идеи, всегда считавшейся нереальной, — пройти Северный морской путь за одну навигацию, не будучи ледоколом. Такой вот апгрейд традиционной зимней сухопутной дорожки «Экспедиции-Трофи» Мурманск — Владивосток.

В гавани корабли в безопасности, но их строят не для этого

Группа в составе Василя Газизулина, Александра Като, Сергея Латынцева, Василия Мозжухина, Александра Кравцова ввязалась в школу парусного мастерства Анатолия Кулика.

Сегодня, неделю спустя, я валяюсь в номере отеля на острове Виктория, где есть кондиционер и мини-бар. У меня состояние средней тяжести ожоговой болезни и недопонимание того, как описать все, что произошло со мной и товарищами до вчерашнего вечера. Как мы на днях выяснили, у русских хорошая генетическая память на то, как бороться с холодом. Кстати, коллектив по происхождению: Мурманск, Урал, Сибирь, Сахалин. А вот генетической памяти, что делать, когда от восхода до заката плюс 40 либо плюс 55 в термосе палатки, — нет. Чуть лучше в воде под катамараном, но там тебя с радостью сожрут акулы.

Практически все собранное в Москве снаряжение, кроме белых костюмов пекаря, солнцеблокирующего крема и океанского спиннинга, не пригодилось.

Быстро пришло осознание минимальности истинных человеческих потребностей: спиннинг исправно поставляет тунцов, крем частично спасает от ожогов, белая одежда помогает крему защищать кожу, а ночью не нужны даже набедренные повязки.

Не хочется описывать содержание обучения и такой деятельности, как лавирование парусами, навигация, отработка спасработ, несение вахт и т. д. Кого гиком било по балде — тем это неинтересно, кого не било — тем непонятно. А вот ежевечерний гитарный концерт, когда палящее солнце тонет в океане и звезды застилают все «от самого горизонта», — это другое дело. Ну и, конечно, бытовые штуки, например отправление естественных физиологических потребностей (Тур Хейердал называл это «отдаванием дани морю»).

Так получилось, что раньше никто из нас не бывал на Сейшелах. И почему-то представлялось, что острова находятся рядом друг с другом в непосредственной видимости. Оказалось же, что между разбросанными в океане кусочками суши десятки и сотни километров. Мы передвигались со скоростью от 8 до 22 км в час в зависимости от отношений между направлением ветра, нашим курсом и готовностью капитана рисковать парусным вооружением судна с неопытной командой. Хотя непарусный экспедиционный опыт у каждого за плечами был довольно солидный, тем не менее лишь к концу вторых суток разница между гротом и стакселем и командами «увались» и «приведись» стала создавать в коллективном сознании возможность дать капитану подрыхнуть пару-тройку часов, и чтобы судно при этом не теряло скорости. К вечеру второго дня мы достигли острова, известного самыми большими в мире кокосами, их вес достигает 40 килограммов.