Бизерта - [64]

— Выходит, что не зря, папа! — радостно улыбнулся Павел. — Не подвел я нашего адмирала!

Он прямо-таки светился от радости. И вдруг спохватился:

— Извини, папа, я должен передать тебе письмо от директора нашего корпуса.

И вынув из внутреннего кармана мундира узкий запечатанный конверт, протянул его отцу.

Тот, вскрыв его, вынул записку, в которой вице-адмирал Герасимов предлагал ему посетить выпускное собрание Морского корпуса. «Неужто адмирал выполнил нашу с Андрюшей просьбу?» — екнуло у него сердце, и, видя вопросительный взгляд сына, он пояснил:

— Директор предлагает мне посетить ваше выпускное собрание.

— Вот здорово! — воскликнул Павел. — Сразу видно, что ты, папа, далеко не последний человек на эскадре! — с гордостью за отца, широко улыбнувшись, восторженно сказал он.

Степан Петрович усмехнулся, а затем заинтересованно спросил:

— Скажи-ка мне, Паша, а были ли на ваших выпускных экзаменах какие-либо незнакомые тебе люди?

— Конечно, папа. Нас это, естественно, удивило. Но как нам объяснили, это были профессора из нескольких европейских высших учебных заведений со своими переводчиками.

— А их присутствие не смущало вас?

Павел пожал плечами:

— Не знаю, как других, а меня — нет. — И пояснил: — Я же, папа, хорошо знал содержание всех предметов, — и тут же лукаво улыбнулся: — Хотя экзамен — он и есть экзамен, и всякое, как понимаешь, может на нем случиться, — уточнил он.

— Вот тут ты совершенно прав, Паша, — рассмеялся Степан Петрович. — А теперь давай-ка поспешим на «Георгий», чтобы порадовать твоими успехами и маму с Ксюшей.

— С превеликим удовольствием, папа! — просиял тот.

* * *

Небольшой актовый зал Морского корпуса, оборудованный в одном из казематов форта, был забит до отказа. Кроме, разумеется, выпускников и преподавателей корпуса, здесь же находилось и командование эскадры, а также иностранные профессора со своими неизменными переводчиками. Одним словом, в нем яблоку было негде упасть.

В своем кратком выступлении вице-адмирал Герасимов поздравил выпускников с окончанием Морского корпуса и пожелал им успехов в дальнейшей службе, но, как бы споткнувшись, тут же поправился — в дальнейшей жизни. Затем зачитал приказ о производстве их в чин старших гардемарин, вызвав тем самым радостные улыбки выпускников. А сообщение о том, что двадцать шесть корабельных гардемарин и старших гардемарин последнего выпуска направляются во Францию для поступления в Сорбонну на математический факультет, вызвало оживление зала. Когда же директор корпуса огласил их поименный список, Степан Петрович облегченно выдохнул — в числе счастливчиков, как он и предполагал, был и Павел.

«Слава Богу, будущее Паши определено», — с радостным чувством в груди подумал он. И тут же почувствовал на себе чей-то взгляд. Быстро глянув в зал, сразу же увидел сына, торжествующе смотревшего на него. Он улыбнулся ему и показал большой палец. Тот же ответил ему радостной улыбкой. «Молодец, Андрюша, что настоял во время своего визита в Бизерту на встрече с директором Морского корпуса», — благодарно подумал Степан Петрович.

Когда официальная часть закончилась, к нему подошел вице-адмирал Герасимов.

— Здравствуйте, Степан Петрович!

— Здравствуйте, Александр Михайлович!

Они пожали руки.

— Как видите, я сдержал свое обещание, данное вам с вашим старшим братом, — улыбнулся адмирал.

— Большое спасибо, Александр Михайлович! Мы теперь в долгу перед вами.

— Полноте, Степан Петрович! Ведь с успехами вашего сына это было чистой формальностью, и не более того.

Тот усмехнулся:

— Как говорится, всякое бывает, Александр Михайлович…

— Не могу не согласиться с вами, — улыбнулся директор. — Кстати, вам, наверное, будет небезынтересно узнать, что представители европейских высших учебных заведений отметили высокий уровень подготовки выпускников корпуса, — со скрытой гордостью в голосе сообщил тот.

— От всей души поздравляю вас, Александр Михайлович! Ведь это, как я понимаю, ваша личная заслуга.

— Не совсем, Степан Петрович, — несколько смутился тот. — Это заслуга всего преподавательского состава корпуса.

— Не скромничайте, Александр Михайлович! Как говорят на Руси, каков поп — таков и приход. Поэтому еще раз примите мои поздравления и огромное вам спасибо за вашу заботу о воспитанниках корпуса в столь трудных условиях его нахождения на чужбине.

Адмирал тяжко вздохнул:

— Вот только сожалею о том, что список претендентов на поступление в Сорбонну ограничен только двадцатью шестью выпускниками корпуса. В этой связи должен поделиться с вами и печальной новостью: французские власти намереваются переименовать Морской корпус в «орфелинат», то есть в сиротский дом.

— Как так, Александр Михайлович?! — опешил Степан Петрович.

Тот пожал плечами.

— Морской префект объяснил мне, разумеется, по секрету, — грустно усмехнулся адмирал, — что это намерение вызвано, дескать, слишком большими расходами, по мнению французских властей, выделяемыми на содержание Морского корпуса.

Степан Петрович саркастически усмехнулся:

— Да чему, собственно говоря, удивляться, если на каждом из миноносцев моего дивизиона осталось по десять человек, включая и офицеров. Вот и крутись теперь, как хочешь.