Битый лед - [15]
Подтеки соляра и на песке. Мы, конечно, проверяем пробки, но бочек-то много… Да и как проверишь от руки: довернута эта самая пробка или нет?
Один понтон сменяет другой. Теперь подоспели бревна. И их тоже: руками, волоком. Трещат робы, новые брезентовые рукавицы, выданные утром, стали черными.
Всего в тысяче метров от берега едва покачивается на мелкой зыби «Володя Щербацевич». Кондиционеры неслышно разносят по каютам теплый воздух, голубовато сияют лампы дневного света… В машине механик Шипицын записывает в журнал показания тензометрических датчиков. А мы разгружаем понтоны и тащим грузы на берегу точно так же, как делали это во времена Никиты Никифоровича Ляха. Тут не хочешь, а задумаешься. Ну вот хотя бы о таком: почему нельзя построить на берегу емкость и перекачивать в нее соляр прямо со «снабженца»? Дорого? Фиолетовые разводья на воде обходятся дороже… А средства малой механизации, а стационарные сходни вместо шатких досок — это тоже дорого?
Мы изучили инструкции по технике безопасности, расписались в журнале что знаем, ознакомлены…
Но случись что — не спасет никакой журнал. Отвечать будет капитан. И тогда я понял, почему хмурился Петр Петрович в преддверии самовыгруза. Кроме досок и журнала он ничем не располагал.
Как ни торопился капитан, а ветер все-таки нас догнал. Задуло не на шутку. Правда, по-настоящему не качало, мы все-таки были на мелководье, но работы пришлось приостановить.
Бригада двинулась на станцию, а мы с трактористом Федором — бродить по косе. На ней все же кое-что росло. Ярко-зеленый лишайник стлался по камням, отполированным пургою, на кочках качали желтыми головками полярные маки, а в одном месте мы набрели на целое стадо опят.
Федор неожиданно оказался человеком, тонко чувствующим красоту. Мы говорили о волшебстве островов, о первозданности всего, что нас окружало.
Обстановка располагала к откровенности, и Федор рассказал, что до работы в пароходстве он был рыбаком, ходил на СРТ. Приглянулась ему в Мурманске одна женщина, уже все у них было обговорено насчет свадьбы. «И вот прихожу я как-то с рейса, легли спать, а ночью стук в окно. Она вскакивает и спросонья спрашивает: «Это ты, Вадик?!» С тех пор все… А какой она мне казалась!» Я не стал расспрашивать Федора, когда это было. Ему далеко за 30, а он все еще не женат.
Сколько таких исповедей довелось мне услышать за долгие годы морских скитаний! Многим проверяет море человека, и самое тяжкое испытание — разлука.
На Кигиляхе зимовало семь человек.
На камбузе хозяйничала краснощекая молодуха, жена механика. В кают-компании двое парней гоняли по бильярдному сукну рябые от оспин шары. Здесь же были сосредоточены средства массовой информации: радиоприемник, киноаппарат.
Библиотека занимала большую узкую комнату без окон. От пола до самого потолка высились полки, тускло блестели в неярком свете лампочки разноцветные переплеты. Чего здесь только не было! Собрания сочинений чуть ли не всех отечественных классиков, энциклопедия двух или трех изданий, зачитанные до дыр томики «Библиотеки военных приключений», пособия по радиотехнике и даже по садоводству. Три тысячи книг насчитывала библиотека! И это не считая пухлых груд толстых журналов. Их выписывал почти каждый полярник, и год за годом они оседали на Кигиляхе..
Пожалуй, только количеством книг на душу населения и отличался Кигилях от других станций. Все остальное приблизительно совпадало: радиорубка, дизельная, склад. И даже лохматые псы, дружелюбно помахивавшие пушистыми хвостами, очень смахивали на своих диксонских собратьев.
Чем же занималась полярная станция?
Константин Иванович закурил и не спеша стал рассказывать. Говорил он очень правильным, «городским» языком, умело вставляя речения, безошибочно выдающие москвича или ленинградца. Вот что мы узнали.
Сотрудники ведут систематические метеонаблюдения. Эти наблюдения передаются в Тикси, на радиоцентр, там они перфорируются, набиваются на ленту и в таком виде идут дальше, на материк, где обрабатываются электронно-вычислительными машинами.
Станция обслуживает радиомаяк «Кигилях» и дает оперативную информацию летчикам о состоянии погоды в проливе Дмитрия Лаптева. Станция ведет регулярные гидрологические наблюдения: замеряется уровень воды в проливе Дмитрия Лаптева. Эти наблюдения крайне важны для прогнозирования уровня воды в дельтах сибирских рек.
В комнатах было тепло, ветер разогнал облака, и за окном голубело отстиранное дочиста небесное полотно. С камбуза тянуло щами. А я представил себе раздирающий уши вой пурги в непроглядной темени и как жена Константина Ивановича, Тамара Проценко, идет сквозь эту бешеную круговерть снимать замеры, «крайне важные для прогнозирования уровня воды в дельтах сибирских рек». Фонарик пляшет в руке, деления на линейке, уходящей в клокочущую глубину, еле различимы. Один неосторожный шаг — и не выбраться из ревущей бездны. Мне стало как-то не по себе.
Проценко как будто угадал мои мысли:
— Я стараюсь ходить на промеры сам, да не всегда удается…
Получалось, что к замерам и передаче их данных на материк и сводилась работа полярной станции. Замеры различались по степени трудности и сложности, но суть их от этого не менялась. Ради замеров на угрюмой косе из года в год жили: начальник станции, два метеоролога, два радиста, механик, повар.
Сборник произведений о советских воинах-фронтовиках и их наследниках — современных защитниках Родины. Для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга известного вулканолога и путешественника включает три произведения: «Запах серы», «Ньирагонго», «Двадцать пять лет на вулканах мира». Это живой и увлекательный рассказ о вулканах различных континентов.
«Плавание на Индевре» — дневники первой кругосветной экспедиции великого английского мореплавателя Джемса Кука.Первое кругосветное плавание Кука открыло новую эпоху в истории географических открытий в морях южного полушария. Кук проложил новые пути в Тихом океане, впервые нанес на карту Новую Зеландию и открыл все восточное побережье Австралии. В своих дневниках Кук ярко и образно описал «остров вечной весны» Таити, суровые берега Новой Зеландии, девственные австралийские земли.
Только русская девушка, только одна, только в Азии — рецепт невероятного литературного коктейля! Еще никогда жанр путевых заметок не был таким захватывающим.В ее голове родилась Идея — пройти в одиночку пять восточных стран, познать секрет «азиатского притяжения». Разорвать цепи привычного окружения, покорять все преграды на пути, бросаться навстречу приключениям, ничего не боясь!«Азиатское притяжение» — еще и ценное пособие по самоорганизации путешествия. На полгода по разным странам или на две недели в Таиланд — неважно, главное — теперь вы сможете это сделать сами.
Герои приключенческого романа Ж. Верна путешествуют по реке Ориноко и подвергаются многочисленным опасностям. Цель их путешествия — установить истину относительно происхождения великой реки.Иллюстрации Жоржа Ру (George Roux)
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.
Для каждого из нас Волга — «гораздо больше, чем река». Писатель Георгий Кублицкий, свыше трех десятилетий творчески связанный с ней, представляет читателю Волгу сегодняшнюю, обновленную, с рукотворными морями, гидроэлектростанциями, флотом, которому ныне открыты дороги в океан, с ее помолодевшими городами, с новыми приметами времени в Чебоксарах, Волгограде, Горьком… Писатель рассказывает о новом поколении волжских капитанов, о рабочей гвардии волжан, отмечает знаменательные факты и события, характерные для панорамы Поволжья, вступившего в десятую пятилетку.
Книга известного советского писателя посвящена участию ленинградских, новосибирских и красноярских ученых в развитии производительных сил Сибири. Показывая науку «в рабочей спецовке», автор ведет читателя от плотины Саяно-Шушенской ГЭС в филиал Гидропроекта, из угольного карьера Канско-Ачинского комплекса в Институт теплотехники, из цехов комбинатов, перерабатывающих в молодом городе Лесосибирске ангарскую сосну, — в академический Институт леса и древесины.
В серии очерков молодого литератора Юрия Вигоря рассказывается о рыбаках, зверобоях, поморах Крайнего Севера. В центре внимания автора не только судьбы и характеры тружеников Белого моря, экзотические картины их быта, но и ряд экономических и социальных проблем сегодняшнего дня, озабоченность будущим этого прекрасного края белых ночей.
Известный публицист-международник, лауреат премии имени Воровского Мэлор Стуруа несколько лет работал в Соединенных Штатах Америки. Основная тема включенных им в эту книгу памфлетов и очерков — американский образ жизни, взятый в идеологическом аспекте. Автор создает сатирически заостренные портреты некоронованных королей Америки, показывает, как, какими средствами утверждают они господство над умами так называемых «средних американцев», заглядывает по ту сторону экрана кино и телевидения, обнажает, как порой причудливо переплетаются технические достижения ультрасовременной цивилизации и пещерная философия человеконенавистничества.ОБЩЕСТВЕННАЯ РЕДКОЛЛЕГИЯ:Бондарев Ю.