Битвы зверей - [5]

В утешение господину Коро Чубин сказал:

— У вас есть мудрые советники, они подскажут.

— О да, они подскажут. Только каждый будет советовать свое. И к чьему голосу мне прислушаться?

Коро Чубин в который раз пожал плечами.

— В старинных книгах, — продолжил разглагольствовать Ануширван, — пишут, что в давние времена, когда создавалась держава, народ дари был малочислен — одно племя, а лучше сказать, одна семья. Но придя с севера на эти земли, дари покорили здешние народы. Удалось им это только в силу сплоченности. Народы, покоренные первыми дари, были разобщены, как мы теперь, а мои предки держались друг за друга, как братья. Таковыми они и были.

— И у вас есть братья, — напомнил Коро Чубин.

— Мои братья хуже врагов. И у меня их слишком много. Сплоченным может быть только небольшое братство. А там, где народу много, там царят разногласие и раздор. Обрати внимание, у руминов прежде было примерно то же. Когда их старая империя рушилась, нашелся у них человек, вокруг которого сплотилось двенадцать братьев. Этот человек проповедовал странные на первый взгляд вещи. Он уверял, что гибнущий мир спасет любовь. Над ним смеялись, и мало кто его слушал. Но те, кто пошел за ним, воспламенились его речами, и любовь утвердилась между ними, как и должно быть между истинными братьями. Те, первые, были сильны своим единодушием, и любовь делала их честнее, отважнее и преданнее. Если кто из них был купец, то на него можно было твердо положиться. Если — землепашец, то закрома у него ломились. А если он брал в руки оружие, то надежней и преданней воина трудно было сыскать. Так что нет ничего удивительного в том, что в скором времени царь приблизил к себе этих братьев, а потом и весь народ заставил жить по их законам и научиться их молитвам. Но следует знать, что молитва, слетевшая с множества уст, теряет силу, а один для всех закон — обман. Посмотри, сейчас весь Рум чтит того человека, как своего пророка и следует его заветам. Но много ли ты видел честных купцов среди руминов? И много ли ты знаешь среди них вольных хлеборобов?

— На их нивах трудятся рабы.

— Верно! А кто сражается в войске Рума? Наемники и инородцы с их окраин. И как сражаются?

— Не хуже нашего.

— Опять же верно! Что мы, что румины сражаемся из рук вон плохо.

— Думаю, что многие готовы поспорить с вами.

— Уже сотню лет длится война между Румом и Дарианой. Сотню лет! — Ануширван посмотрел на Коро Чубина своими горячими слезливыми глазами. — Что это за война такая, которой века мало? Что это за война, в которой никто не может добиться превосходства?

Коро Чубин развел руками.

— Такое случается. Когда силы равны, победе сложно определиться с выбором.

— Равенства в силе не бывает! — прокричал Ануширван и сам удивился своей горячности. — Признаю, — продолжил он, понизив голос, — по молодости лет я мало что смыслю в войнах. Но что такое война, если разобраться? По сути это большая драка. Так?

Коро Чубин качнул головой.

— А в драке, как всем известно, не бывает ничьи. А когда такое все же случается, это означает лишь то, что дрались понарошку. В настоящей же драке всегда кто-то берет верх над противником! Победе сложно сделать выбор, — заключил Ануширван, — когда нет ее достойных. И знай, что, когда в драке двое дерущихся проявляют слабость, всегда отыщется тритий, кто покажет силу.

— А ком вы? — выразил удивление Коро Чубин. — О Массагето?

Ануширван опять поморщился, будто в рот залетела муха.

— Это верно, степных воинов всегда отличала удаль. Но они разобщены. Они разобщены, еще больше, чем ваши подданные. Каждый из них бьется сам за себя. Не думаю, что массагеты способны явить силу.

— Не способны.

— Тогда кто же?

— Не знаю, — буркнул Ануширван. — Но кто-то, будь уверен, явит.

Коро Чубин задумался.

— Рум и Дариана величайшие державы мира. В их армиях собран весь цвет воинства, а в сокровищницах — богатства всей вселенной. Пусть обе державы не столь могущественны, как прежде, но и теперь никто не может сравниться с ними. Посудите сами, — мысль Коро Чубина, похоже, встала на крыло, — на севере обитают варвары, еще более дикие, чем массагеты. На берегу Внутреннего моря — книжники-омеретяне. Эти никогда не умели драться. На юге — погонщики верблюдов и скитальцы пустыни. У этих нет вождя и даже достойного имени. На востоке — согдаки и бактрийцы, но те наши союзники и к тому же сплошь купцы и земледельцы, для которых война худшая из бед. Правда еще дальше на востоке стоит Син, и, говорят, будто эта империя весьма богата. Но она расположилась на краю земли, за Небесными горами и за непроходимой пустыней. Перевалить через Небесные и пересечь пустыню можно только на спине дракона, это всем известно. Но драконов не осталось. Так что, мне думается, нет у воителей Сина возможности явиться к нам и показать свою силу. И еще я думаю, что нет и империи такой, а рассказы о драконьем народе, живущем на краю земли — вранье. Я так полагаю, что за Небесными горами и за Драконьей грядой обрывается суша, а за краем ее — бездна. Во всяком случае, с начала времен никто оттуда не являлся. Так о какой третьей силе вы говорите?