Битвы за корону. Прекрасная полячка - [26]
Дескать, банями брезгует, после обеда не спит, телятину лопает. Святой водой запретил себя сбрызгивать, когда куда-нибудь из палат направляется. Другой обычай, чтоб его во время торжественных выходов бояре под руки поддерживали, тоже отменил… Всего я не запомнил, но к тому времени, когда боярин закончил перечислять государевы нарушения старого доброго порядка и вековых устоев, он успел загнуть все пальцы на обеих руках.
Досталось и Марине, которая кощунственно целует икону богородицы в губы вместо смиренного лобызания ее руки, предпочитает польское платье царицыному убранству, от русской пищи отказывается, а в кушанья, подаваемые ей за трапезой, вместо ножа тычет, прости господи, какими-то бесовскими вилами, точно такими же, коими в аду черти подсаживают грешников на сковороды. И даже на венчании своем она отказалась от предложенного патриархом причастия. Одно это говорит о многом.
— Вот и призадумайся. — И он выжидающе уставился на меня.
— Действительно, чего-то не того выходит, — вздохнул я, сделав вид, будто начал колебаться, и нерешительно протянул: — Раньше я как-то всего этого не примечал, да и не до того мне. Ты ж, боярин, сам знаешь, я в Москве всего ничего бываю. Можно сказать, набегами, в промежутках между Костромой и Эстляндией, а теперь, когда ты мне глаза открыл…
— А я тебе и главное поведаю, — оживился он и с заговорщическим видом огляделся по сторонам, не подслушивает ли кто. Но даже убедившись в отсутствии чужих ушей, он привстал на лавке, потянувшись всем телом поближе ко мне, и почти беззвучно выдохнул: — Не истинный он. Точно тебе сказываю. Подлинный-то давно в земле сгнил. Ты мне верь. Я ж сам в Углич ездил, потому ведаю, что говорю.
Он уставился на меня, ожидая ответа и не переставая боязливо оглядываться по сторонам. Вообще-то правильно боялся. Это мне наплевать. Я и сам давно знал о происхождении Дмитрия, притом куда больше самого Шуйского. А вот мои гвардейцы, услышав такое, могут и за сабельки схватиться — поди удержи.
Затягивая время, я отделался неопределенным ответом. Мол, надо подумать и взвесить как следует. Видя мое лицо, остававшееся невозмутимым, Василий Иванович осмелел и принялся меня уверять, что, мол, Иван Голицын нынче ездил в Воскресенский монастырь, и старица Марфа Нагая подтвердила, будто Дмитрий не ее сын. Сообщив об этом, боярин вопросительно уставился на меня — мол, чего ж тебе еще надо?!
Идиот! Неужто решил, что я хоть на миг поверю его вранью?! Так она и созналась при живом-то Дмитрии. Чичас, разбежалась! Иное дело, если бы она увидела его мертвым. Тогда все возможно. Но пока государь жив…
— Ты о том больше никому не заикайся, — почти ласково посоветовал я. — А Ивану передай, чтоб он свою басню засунул себе…
Шуйский, выпучив глаза, выслушал мои рекомендации о том, куда именно засунуть, и, смущенно заерзав на лавочке, принялся вновь вытирать платком лицо. Я не торопил. Время работало на меня, спешить ни к чему.
— А с людишками твоими как решим? — вспомнил он про свой последний козырь. — Ты ж вроде завсегда о своих холопах заботился. Может, учиним мену? Их, конечно, с государем не сравнить, но зато не один — пятеро.
Я невольно усмехнулся. То ли у человека от страха крыша поехала, то ли он, подобно утопающему, за соломинку хватается. Моей иронической улыбки ему хватило, чтоб понять — и тут не срослось.
— Ну да, ну да, — закивал он своей плешивой головенкой и предложил новый вариант: — А ежели я всех пятерых в обмен за свою голову предложу?
Я почесал в затылке. Звучит заманчиво, но чем дольше прикидывал, тем больше приходил к выводу: овчинка выделки не стоит. Эта бестия в будущем может учинить столько пакостей, что в результате погибнет не пятеро гвардейцев, а вдесятеро больше, если не в сто. Но отказал не сразу, а, оттягивая время, поведал притчу про Сталина и его сына, заменив фельдмаршалов на воевод, которых на простых ратников не меняют.
— И не жалко? Ведь смертушке лютой твоих ратников предадут, коль не сговоримся. А я б их отстоял.
— Они — воины. Должны понимать. Да и воины не из лучших, коль угодили в плен, — попытался я слегка принизить их цену, но Шуйский не позволил.
— Какое там не из лучших? — горячо возразил он. — Мы-ста дюжину людишек положили, прежде чем их пояли. Да полдесятка с такими ранами лежат — до утра навряд ли протянут. Ты б не спешил в отказ идти, подумал.
— Лучше ты призадумайся, прежде чем начать их мучить, — посоветовал я и возвысил голос. — Видит бог и все святые, кои на меня со стен храма глядят, что за каждого из пятерых я со всех вас по пять шкур и спущу. — И в подтверждение своих слов я встал с лавки, перекрестившись на икону с изображением волхвов, пришедших поклониться Христу. — Ну и за погибших, само собой, — добавил я, усаживаясь обратно. — Это еще пять шкур получается. Итого — десять.
— Семь, — мрачно поправил меня боярин. — Один-то не в счет — я его тебе выдал, хошь и с ранами. А двое в Чудовом монастыре остались валяться. Стало быть, ежели вместе со схваченными, семь.
Я кивнул, принимая поправку и внутренне возликовав. Выходит, двое уцелели и не попались. Не факт, что они прорвались к воротам, добрались до стрельцов, но надежда остается. Отлично! Тогда вдвойне есть смысл потянуть время.
Когда Константину Орешкину, простому учителю истории, предложили спасти Землю, при этом не гарантировав ему личной безопасности – он не смог найти причину для отказа. И перенесся в XIII век, очутившись в теле удельного князя.Теперь его первая задача – добиться, чтобы родственники, правящие в разных городах Рязанского княжества, перестали враждовать друг с другом и задумались о судьбе Отечества. Ведь до сокрушительного удара по славянской цивилизации – битвы при Калке – остается каких-то семь лет...
Принято считать, что события во времена средневековья протекали медленно. Угодившие в XIV век два российских опера такого бы не сказали — дел водоворот, работы хоть отбавляй. Притом работы по специальности: спасение языческих жрецов можно назвать операцией по освобождению заложников, обучение воинов — подготовкой спецназа ОМОНа, взятие неприятельской крепости — захватом воровской малины. Но главное — впереди. Надо придумать, как добиться объединения всей Руси, как организовать решающую битву с Золотой Ордой на полвека раньше положенного и как провести ее по своим правилам.
Едва Константину Орешкину удалось встать во главе Рязанского княжества, как на него пошел войной юный княжич Ингварь. Обвиняя Константина в смерти отца, он согласен даже прибегнуть к помощи извечных врагов – князей Владимиро-Суздальской Руси.В это же время со жрецом Перуна Всеведом связываются Мертвые волхвы, которые ушли на Урал после принятия страной христианства. Волхвы настаивают, чтобы Всевед отправил Константина на север Руси, к волшебному озеру. Это гиблое место зовется Оком Марены – именем славянской богини смерти.
Кем только не приходилось становиться Константину, попавшему в XVI век, в своих странствиях: фряжским князем и купцом с тайным поручением к самому Иоанну Грозному, юродивым Мавродием по прозвищу Вещун и испанским пограничником… Он ринулся в это столетие в погоне за своей любовью, не собираясь менять историю Руси, но так вышло, что судьба подкидывает ему все новые и новые испытания, ввергая в круговорот важнейших событий. И ему приходится убивать и беспомощно повисать на дыбе, хлестать и самому стонать под ударами кнута, рубить врага и получать стрелы в собственную грудь.
Чтобы добиться победы, нужно быть сильным, а еще иметь деньги, а еще… Много чего нужно, чтобы победить, но у наших современников, попавших в XIII век, ничего этого нет, а спасти Русь от орд Батыя все равно надо. Да и не от одних степняков, ведь среди противников есть еще и враг из иного мира.Зато у наших смельчаков на плечах светлые головы, в груди — отважные сердца, и есть вера в себя, которая очень скоро понадобится, когда кое-кто из героев окажется на волосок от смерти.
Как быть, если девушка твоей мечты, случайно встреченная во время невероятного путешествия, так запала в душу, что жизнь без нее невозможна? И что делать, если тебя и ее разделяет не пространство, а само время, ибо она живет в далеком XVI веке?Константин Россошанский – обычный парень, никогда не считавший себя суперменом, сумел решить этот вопрос. Он отправился в погоню за своей призрачной любовью. Опасно? Еще бы! Вот так вот окунуться в клокочущую Русь, где без острой сабли и заряженной пищали можно не дожить до следующего вечера, где потерять голову легче легкого, это даже не авантюра, а настоящее безумие.Но когда ты любишь, ничто другое не имеет значения.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…