Битвы по средам - [4]
А потом Израэль Хендс бросает нож, и Джима спасает только везение. Мог бы погибнуть, запросто.
Ну а мне-то что делать? Тоже прикажете на везение надеяться?
Во вторник миссис Бейкер весь день не сводила с меня глаз. Словно призывала на мою голову Божью кару. Как Израэль Хендс на голову Джима Хокинса.
Первый раз я поймал на себе её взгляд рано утром, когда вышел из-за перегородки, где находится раздевалка, и направился к своей парте.
Вы спросите, почему у нас, семиклассников, как у малышей, раздевалка в классе, а не шкафчики на первом этаже, как во всех нормальных средних школах? Как раз потому, что наше здание раньше было началкой. Потом, в какой-то момент, городские власти постановили возвести для начальной школы новое здание, и его построили рядом со старым, соединив их стеклянным переходом. Туда ещё кухню приделали. А потом старое здание подремонтировали и отдали Камильской средней. Так и вышло, что на третьем этаже, где учится наш седьмой класс, во всех кабинетах — раздевалки. Как у первоклашек. И нам приходится вешать там одежду и оставлять свои вещи, хотя на дворе тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год и во всём цивилизованном мире семиклассники держат свою личную собственность в шкафчиках, под замком.
Короче, выхожу я из раздевалки и ловлю на себе взгляд миссис Бейкер. Подалась вся вперёд, нависла над столом — у меня аж мурашки по спине побежали.
Я хотел сесть за парту, но внезапно понял: это ловушка. Она заминировала мою парту или капкан тут поставила — как капитан Флинт. Раньше я о таком и думать не думал. Но теперь прямо почувствовал. Кожей, печёнками — не знаю. Мне было откровение или наитие. Про наития и откровения иногда рассказывает пастор МакКлелан. Типа, если тебе грозит опасность, Бог предупреждает свыше. Прислушаешься — спасёшься. Не прислушаешься — пеняй на себя.
Я осмотрел свою парту. Ни проволоки, ни шнура от взрывателя не видно. Теперь проверим винты. Похоже, винты на месте и сиденье подо мной не развалится.
А вдруг что-то лежит внутри, в парте? Что-то ужасное, взаправду ужасное? Какая-нибудь дохлятина — остатки от прошлогодних уроков биологии, которые затащили в кабинет миссис Бейкер прошлогодние семиклашки, её бывший класс?
Я снова взглянул на миссис Бейкер. Она на меня уже не смотрела: отвела глаза, а на губах улыбочка такая, еле заметная. Выдала она себя этой улыбкой, ей-Богу, выдала. Засада точно есть.
Я побоялся заглядывать в парту и попросил это сделать Мирил-Ли Ковальски, которая влюбилась в меня ещё в третьем классе — это не я придумал, она сама так говорила.
— Это ещё зачем? Что в парте? — спросила она.
И это истинная любовь? Откуда столько подозрительности?
— Просто…
— Просто — это не ответ.
— Просто… вдруг там сюрприз?
— Для кого?
— Для тебя.
— Для меня?
— Ага.
Она приподняла крышку парты. Заглянула. Поискала-пошарила под всеми учебниками — под «Родным языком для нас с тобой», «Математикой для нас с тобой» и «Географией для нас с тобой».
— Тут ничего нету!
Я тоже рискнул заглянуть внутрь.
— Значит, я ошибся.
— Нет, это я ошиблась. — Она с досадой отпустила крышку. Крышка громко хлопнула. — Ой, прости, — сказала Мирил. — Не дождалась, чтоб ты туда пальцы сунул. А жаль.
Сами понимаете, в седьмом классе от любви до ненависти один шаг.
На большой перемене я опасался выходить. Вдруг миссис Бейкер подговорила кого-нибудь из своего бывшего класса — нынешних восьмиклассников — и они учинят надо мной ужасную расправу? Там, например, учится старший брат Дуга Свитека. Он уже бреется! А ещё его трижды забирали в полицейский участок — и у нас, и в соседнем штате, — и он даже провёл одну ночь в настоящей тюрьме. За что — никто не знает. Но, думаю, за озорство в районе трёхсот девяностых номеров. Или даже в конце списка. Под номером четыреста десять. Дуг говорил, что их отец подкупил судью, иначе брату грозила бы смертная казнь.
Мы верили.
— Почему вы не идёте на перемену, мистер Вудвуд? — спросила миссис Бейкер. — Все уже на улице.
Я решительно взял в руки «Родной язык для нас с тобой».
— Да я хотел тут, в классе, почитать.
— Идите отдыхать. — Глаза миссис Бейкер сверкнули, выдавая её недобрые намерения.
— Так я и тут отдыхаю.
— Мистер Вудвуд! — произнесла она угрожающе. А потом встала и скрестила руки на груди. И до меня дошло, что мы остались один на один, без свидетелей, да и мачты, на которой спасся Джим Хокинс, тут нет.
Я вышел из класса.
На улице я топтался на одном пятачке, сторонясь всех и каждого и держась в поле зрения миссис Сидман. Меня так и подмывало попросить у неё жёлтую клеёнчатую шапочку — пусть эта шапка спасёт меня от неведомой, но неотвратимой беды.
И тут, словно в Камильской средней наступил День страшной расплаты, ужаса и покаяния, я услышал:
— Эй, Вудвуд!
Брат Дуга Свитека. В опасной близости. В моём личном пространстве.
Я передвинулся поближе к миссис Сидман. Она вцепилась в свою шапочку обеими руками и отошла подальше.
— Вудвуд! В футбол играешь? У нас одного не хватает. — Брат Дуга Свитека надвигался неумолимо, всей своей волосатой грудью. Волоски курчавились даже под шеей, выше футболки.
— Иди поиграй, — сказала миссис Сидман. — Если не пойдёшь, из второй команды придётся кого-то исключить.
Бывает так, что от Беды не защитят ни высокие стены, ни любящие родители. И тогда Беда испытывает тебя на прочность. Книга Гэри Шмидта – это захватывающая история одного увлекательного и опасного путешествия, которое начинается с большой трагедии, а заканчивается примирением со своим врагом и с самим собой. Герой проходит длинный путь от боли и ярости к ощущению свободы и счастья, от скалистого побережья и холодных приливов – к горной вершине Катадин.
У Дуга Свитека и так жизнь не сахар: один брат служит во Вьетнаме, у второго криминальные наклонности, с отцом вообще лучше не спорить – сразу врежет. И тут еще переезд в дурацкий городишко Мэрисвилл. Но в Мэрисвилле Дуга ждет не только чужое, мучительное и горькое, но и по-настоящему прекрасное. Так, например, он увидит гравюры Одюбона и начнет рисовать, поучаствует в бродвейской постановке, а главное – познакомится с Лил, у которой самые зеленые глаза на свете.«Пока нормально» – вторая часть задуманной Гэри Шмидтом трилогии, начатой повестью «Битвы по средам» (но главный герой поменялся, в «Битвах» Дуг Свитек играл второстепенную роль)
Что бы вы сказали, если бы в вашу дверь позвонил Дживс? Или хотя бы Стивен Фрай в образе Дживса? Нечто очень похожее приключилось с американским шестиклассником Картером Джонсом – да еще и утром первого сентября, когда все три сестренки чего-то хотят, а мама совершенно сбилась с ног. Картер сперва просто не поверил своим глазам. А потом – куда деваться! – смирился с тем, что настоящий английский дворецкий каждый день приходит в дом и устанавливает новые правила. А потом – и такое бывает! – оказалось, что всем вокруг этот удивительный человек очень симпатичен.
Маленький коряк не дождался, когда за ним приедет отец и заберет его из интерната, он сам отправился навстречу отцу в тундру. И попал под многодневную пургу…
Автор назвал свои рассказы камчатскими былями не случайно. Он много лет прожил в этом краю и был участником и свидетелем многих описанных в книге событий. Это рассказы о мужественных северянах: моряках, исследователях, охотоведах и, конечно, о маленьких камчадалах.
Новая книга петербургского прозаика Владимира Корнева «Письмо на желтую подводную лодку» — первый опыт самобытного автора в жанре детской литературы, а также в малой художественной форме. Сборник включает рассказы и повесть. Все это забавные, захватывающие эпизоды из детства главного героя дебютного романа-мистерии писателя «О чем молчат французы» — Тиллима Папалексиева. Юный читатель вместе с главным героем школьником Тиллимом научится отличать доброе от злого, искренность и естественность от обмана и подлости, познает цену настоящей дружбе и первому чистому и романтическому чувству.
Здесь будут лежать тексты не короткие, а очень короткие, разных жанров, с разными героями, разной тематики.
Эта повесть о мальчиках и бумажных змеях и о приключениях, которые с ними происходят. Здесь рассказывается о детстве одного лётчика-конструктора, которое протекает в дореволюционное время; о том, как в мальчике просыпается «чувство воздуха», о том, как от змеев он стремится к воздушному полёту. Действие повести происходит в годы зарождения отечественной авиации, и юные герои её, запускающие пока в небо змея, мечтают о лётных подвигах. Повесть овеяна чувством романтики, мечты, стремлением верно служить своей родине.
В книгу детского писателя А. С. Зеленина включены как уже известные, выдержавшие несколько изданий («Мамкин Василёк», «Про войну», «Пять лепестков» и др.), так и ранее не издававшиеся произведения («Шёл мальчишка на войну», «Кладбище для Пашки» и др.), объединённые темой Великой Отечественной войны. В основу произведений автором взяты воспоминания очевидцев тех военных лет: свидетельства ветеранов, прошедших через горнило сражений, тружеников тыла и представителей поколения, чьё детство захватило военное лихолетье.