Битва за Родину - [65]

— А стратегия — простая. Раз вы, мы — поправляюсь, — уже засветились с поимкой предателей, медлить нельзя. Теперь самый важный ресурс — время. Каждое промедление увеличивает риск неудачи. Чем больше мы будем колебаться, и тянуть время, тем выше шансы у наших противников. Проще говоря, после массовой поимки шпионов вы уже попали в поле зрения, как команды Андропова, так и западных спецслужб. Теперь они начнут предпринимать активные действия, чтобы, как минимум, найти источник проблем, а как максимум, ликвидировать его всеми возможными способами. Причем одно не отменяет другого. Сначала соберут всю необходимую информацию, найдут виновных, а потом зачистят. Поэтому действовать надо прямо сейчас. У нас ещё есть временная фора. Но с каждым днём она катастрофически уменьшается. Любой заговор или революция могут выиграть только тогда, когда действуют без колебаний, жестко и на опережение соперников.

Поэтому — шаг первый: формирование команды способной взять власть. Контакты с Машеровым и Романовым нужно налаживать немедленно.

Шаг второй: собирание компромата на команду Андропова. Направления для работы я вам подкину. Причем и первым, и вторым можно заниматься одновременно. Просто договоримся, кто над чем работает, и разделим дела.

Шаг третий: Надо посеять в лагере противника смятение и страх, заставить их нервничать и ошибаться. Сделать это очень просто — смести пару фигур с шахматной доски. Собрать убойный компромат на Горбачева и провести физическую ликвидацию одной из ключевых фигур заговора.

— И кого ты предлагаешь ликвидировать? Председателя КГБ? — Ивашутин уже не скрывает иронии.

— Ни в коем случае. К комитетчикам на данном этапе даже приближаться нельзя. Самый уязвимый из заговорщиков — Джермен Гвишиани. При попустительстве Андропова он постоянно ездит на Запад, готовит будущих архитекторов «Перестройки», общается с Печчеи. Вот там бы его и шлепнуть в Италии или Австрии. И сделать это так, чтобы выглядело трагической случайностью или нападением бандитов. Уничтожение Гвишиани, на мой взгляд, отличный шаг. Все крысы засуетятся и забегают. Могут ошибок наделать. Да и другого такого деятеля, которому будет доверять Печчеи, найти за короткий срок невозможно. Обрубим важную связь Запада с верхушкой заговорщиков. И ещё одно соображение. После убийства Гвишиани, начнут дергаться Аурелио Печчеи и его друзья из «Римского клуба». Можно им ещё дезу подбросить, что их коммунисты тоже собираются ликвидировать, Пусть попрячутся и оборвут все контакты. Нам это на руку.

Ивашутин с непонятным выражением лица смотрит на меня.

— И откуда ты такой взялся?

— От папы и мамы, — улыбаюсь я.

— Ты смотри Николаевич, — начальник ГРУ пихает в бок деда, — Какие орлы подрастают. Скоро нас с тобой за пояс заткнут.

— Это ещё что, — ухмыляется дед, — Ты бы слышал, что он мне о реформах в экономике и идеологии задвигал. Я сам обалдел.

— Сколько тебе лет было на момент гибели в Белом Доме? — Ивашутин с прищуром смотрит на меня.

— 32 года.

— А воинское звание, ты говорил, капитан?

— Так точно. На момент увольнения был капитаном.

— И откуда у тебя такие знания?

— А я хорошо учился. В Афганистане разведвзводом командовал. Чтобы подчиненных сохранить, пришлось многому научиться, оперативной обстановкой владеть, с офицерами КГБ и ГРУ взаимодействовать. А ещё и в военной семье рос. Сами видите, дед у меня боевой. А отец военным советником в Анголе был.

— Это он тебе рассказывал? — остро глянул Ивашутин.

— Это я уже после распада Союза узнал. Товарищ генерал армии, мы отвлеклись. Позвольте продолжить?

— Продолжай.

— По поводу ликвидации Гвишиани. Это дело деликатное, поэтому непосредственно офицеров ГРУ к нему лучше не подключать, во избежание слива информации. Лучше через одного доверенного сотрудника договориться с РАФ или итальянскими «Красными Бригадами». Пусть они этого гада исполнят. Общаться непосредственно с лидером с условием сохранения конфиденциальности. Наверняка в ГРУ такие контакты есть. Или имеется возможность их установить. Ребята — фанатики и уже приобрели определенный профессионализм, пусть на Союз поработают. А Вы им чем-то поможете, и от терактов на плодотворную работу на благо Союза переориентируете. Пусть наших врагов мочат. Это вполне отвечает их взглядам и идеологической позиции.

— Посмотрим, — Ивашутин задумывается, — Во всяком случае, твоя идея не лишена здравого смысла. Может сработать. Главное, не ошибиться. Знаешь, у меня есть небольшое сомнение. Понимаю, что твоя информация по предателям полностью подтвердилась, и прогнозы сбылись. Но не хочется рубить с плеча. Это радикальные меры, чреватые серьезными последствиями.

— Петр Иванович, — укоризненно смотрю на начальника ГРУ, — извините за прямоту, но вы немного не отдаете себе отчет какие это люди и на что способны. Давайте я вам дам информацию для размышления. Тем более что часть её вы можете проверить прямо сейчас. Расскажу, что уже произошло и что будет в ближайшие годы с противниками и партийными деятелями, мешающими Андропову и его команде прийти к власти.

— Расскажи, — кивает Ивашутин

— Два года назад, в 1976 году началась странная эпидемия среди высших руководителей Союза. Первым умер министр обороны Андрей Гречко. Он был против использования армии в Венгрии и Чехословакии в 50-ых годах. Андрей Антонович считал, что армия должна защищать Родину, а не участвовать в политических разборках, в частности, подавлении бунтов. Гречко также критически относился к ведомству Андропова. Он выражал неудовольствие, тем, что Юрий Владимирович раздул штат КГБ до полумиллиона. Вы помните Гречко?