Битва за Родину - [19]

— Это мы всегда, пожалуйста, — повеселел генерал-лейтенант, прекрасно уловив суть сказанного, — встретимся, я тебе ещё пару прекрасных мест подскажу для рыбалки.

— Давай тогда на воскресенье договоримся, к 10 утра, на то же самое место подъезжай. Я своего архаровца отпущу часа на четыре. А мы посидим, поболтаем, опять былое вспомним.

— Договорились, — улыбнулся Константин Николаевич, — буду как штык.

— Ну вот и отлично. Тогда до встречи.

— До встречи Петя.

19 октября, Четверг. Московская область. Вечер. 21:25

На середине стола тускло светила керосинка, отбрасывая длинные темные тени по сторонам. Наполовину опорожненная бутылка водка с пустыми двумя стаканами и одиноким блюдцем с неровно нарезанными кусками колбасы стояла перед двумя полными мужчинами.

— Михалыч, извини, но я задолбался, — решительно сказал Ермилов, хлопнув ладонью по столу, — сколько мы ещё в этой дыре сидеть будем?

— Так тебя, Егорыч, никто не держит, — осклабился Петренко, — вольному воля.

В тусклом свете керосиновой лампы, улыбка подполковника смотрелась особенно зловеще.

— Слушай, что мы тут забыли? — сменил тон Ермилов — Давно бы рванули в Туркмению. Связи и люди на местах остались. Нас Ханджар давно зовет к себе. Катались бы как сыр в масле, как баи в каком-то дальнем кишлаке, и никто бы до нас там не добрался. Чего ты до сих пор по Надюхе убиваешься? Нет её больше, нет. Пойми это! Тебе же Федорович всё рассказал. Не зря ему деньжат отмаксал, чтобы за хатой твоей присматривал. Хорошо, что теперь мы всё знаем. На жадности своей погорела сука. Зато никому ничего лишнего не расскажет. В той же Туркмении, можно нормальные дела делать, и денег у нас хватает. Хоть гарем себе заводи из молодых девчонок. А там такие попадаются, — Егорыч довольно зажмурил глаза», — огонь девки, фигуристые, ладные, в постели горячие. Да забудь ты уже о Надьке. Если честно, туда ей и дорога, курве. Нас под монастырь подвела, и сама не убереглась.

— Любил я её Егорыч, понимаешь, любил, — глухо ответил Петренко,

— Да, стерва была, знаю, — выкрикнул он. Стол содрогнулся от сильного удара кулаком. Бутылки и стаканы подпрыгнули, протестующе звякнув, и снова замерли.

— Но болит душа до сих пор. И пока мне за её смерть и наши проблемы кое-кто не ответит, никуда я не уеду. И я даже знаю, кто именно.

— Так Коля, погоди, не заводи опять свою шарманку о Шелестове, — вскинул ладонь Ермилов, — Пойми, бред это. Ничего точно ты знать не можешь, одни фантазии и предположения.

— Я нутром чувствую, Сашка это. Он во всем виноват, — зашипел подполковник, — Слишком уж много совпадений. Давай порассуждаем логически. Что можно сказать о грабителе? Первое — подготовленный мужик. Второе — точно знал, где находится тайник. Третье — вся акция была продумана идеально. Уголовников отметаем сразу. Обо мне они не знали. О тайнике — тем более. Ноги растут из части. Это кто-то из офицеров. Те, с кем постоянно пересекаюсь по работе, кто мог иметь доступ к документам, отслеживать мои дела, получать информацию. Логично?

— Допустим, — согласился Ермилов.

— Идем дальше. Тайник никто бы сразу не нашел. Тут попотеть надо, всю квартиру перевернуть, перекопать. А грабитель сразу в вытяжку полез. Вывод какой? Он знал, где и что искать. А кто ему мог об этом сказать, а?

— Надька? — мрачно глянул на него подельник.

— Она, конечно, — кивнул Петренко, — больше некому. А теперь самое интересное. Почему она могла слить инфу именно Шелестову?

— Ну расскажи, Михалыч, послушаю, — ухмыльнулся Ермилов.

— А Шелестов её на краже продуктов поймал. Об этом многие в части знали. Но скандал раздувать не стал. Жратву на место вернула и никаких проблем. А потом уволилась из части.

— Опять за рыбу гроши, — скривился прапорщик, — Да пожалел он её и всё. Вечно ты придумываешь чего-то.

— Ага, — злобно осклабился Петренко, — Пожалел волк кобылу. Ты ещё в эти сказки веришь? Короче, факты таковы. Рассказать о тайнике могла только Надька. Но для этого были нужны веские причины. Вот когда её поймали на краже, такая причина и появилась. Чем она от него откупилась? Только информацией.

— Перестань Михалыч, — поморщился Ермилов, — А чего же тогда она на него анонимку потом написала? Не сходится что-то.

— А вот потому и написала, — поднял палец вверх Николай, — от злобы бабской. Отомстить хотела исподтишка. Может он деньгами пообещал поделиться и обманул, откуда я знаю? Мотив у неё был. Она просто не ожидала, что её вычислят по почерку, вот и все. Дура деревенская.

— Складно излагаешь Михалыч. Другие твои тайники почему Шелестов не взял?

— А у него времени не было. Один вскрыл, и тут мы подъехали. Мокрушничать он не хотел. Уложил нас и дал деру.

— Все равно, как-то это всё за уши привязано, — с сомнением протянул Михаил, — на очень зыбкой почве свои теории строишь. Может быть всё совсем не так.

— Я уверен, Сашка это, паразит, — лицо полковника искривилось в гримасе ненависти, — я давно его взгляды внимательные на себе ловил. И больше некому. А здесь всё сходится. Крепкий мужик, рукопашник в хорошей физической форме и боевым опытом, Надьку на краже подловил, операцию продумал и осуществил идеально. Некому больше. Понимаешь, Миша, некому.