Битва за Орион - [7]

Очнулась она в незнакомой комнате, увешанной картинками с изображениями различных городов, которые отчаянно рвалась посетить. Глаза болели от раздражавшего яркого света. Присев на кровати, поняла, что совершенно неготова идти. Ноги отказывались слушаться. Да и головная боль присоединилась к глазной совершенно внезапно. Потирая виски, попыталась сфокусироваться. Получилось, но лишь с третьей попытки. В кресле сидел высокий, жилистый «старо-землянин», который в отличие от деда и остальных, что ей знакомы, не был таким бледным. Его кожа имела оливковый оттенок, темный и глубокий. Заметив, что очнулась, он поднял волевой подбородок. Широкие скулы гармонично смотрелись на вытянутом лице. Красные глаза внимательно её изучали. Густые, чёрные волосы были немного взъерошены, и она отметила, что это по-мальчишески мило. Он расправил широкие плечи и прищурился. «Доброе утро, спящая красавица». Голос у него оказался грубый, но притягательный.

— Я не настолько близко знакома с тобой, чтобы разговаривать внутренне. Для меня это также интимно, как и для любого другого из ваших! — дерзко бросила в ответ, и он обнажил зубы в злорадной усмешке, пожал плечами и фыркнул.

— Извините, что оскорбил и унизил вас «Ваше Величество»! — сказал надменно, не переставая разглядывать.

Злость мгновенно активировала силу, и вокруг зарябили волны. Незнакомец приготовился к атаке, вскочив с места и выгнув спину. Холодный взгляд был определенно знаком. Вот только вспомнить, откуда она не могла. В этой комнате могло случиться непоправимое, если бы в неё не ворвался отец. Он был не столько расстроен, сколько разгневан, и в упор уставился на незнакомца.

— Как ты посмел принести её сюда? Уложил в свою кровать? — воздух рябил, было заметно, как тяжело ему сдерживать силу, подстегиваемую эмоциями.

Видимо с самоконтролем в этой семье не было проблем только у деда и матери. Отец являлся по натуре очень вспыльчивым человеком, и Ариша унаследовала его характер. Оливковое лицо стало бледным и осунулось, но глаз он не отводил, демонстрируя невиданную смелость. Ариша удивленно моргала, ведь каждый до чёртиков боялся её отца, зная, какими невероятными дарами тот обладает. Он мог щелчком пальца раздавить его, и даже не моргнул бы при этом. «Папа, он помог мне! Его нужно благодарить, а не обвинять!» Волны вибраций, рассекавшие воздух, стали медленно утихать. Он взглянул на неё, серые глаза стали темнее, почти чёрные. Так происходило всякий раз, когда был сильно расстроен. «Что произошло?». «Я всё объясню, пап. Только без свидетелей, ладно?». Он кивнул.

— Спасибо, что позаботился о моей дочери. Похоже, я немного погорячился. Зир, верно? — говорил, не глядя на собеседника, испытывая неудобство.

— Да. Так меня зовут. — Зир же выглядел уверенно, и она не смогла не восхититься его храбростью. Отец протянул ему руку.

— Макс. Добро пожаловать. Будь как дома.

Он пожал руку в ответ, и Ариша уловила мысль: «Я и так дома, болван!» Несмотря на то с какой злостью думал, это её почему-то развеселило, еле сдержала улыбку. Отец взял дочку на руки и унёс. На прощанье она улыбнулась Зиру, и тот улыбнулся в ответ. Отец молчал всю дорогу, а её снедало любопытство, каким даром обладает «старо-землянин». Он положил её на кровать и тревожно посмотрел в глаза. Всегда становился уязвимым, когда речь шла о дочери. «Все о.к., пап». «Я это вижу». Дверь отворилась, и в комнату, паря над землей, влетел дед. Они с отцом обменялись взглядами, тот вскочил и быстро покинул комнату, даже не попрощавшись. Она отметила странность явления.

— Почему ты упала? Какой дар применяла? — напряжённо спросил дед.

— Телепатию.

— Ты не упала бы от телепатии в обморок, лишившись всей мощи. Нужно было затратить энергии в десятки раз больше! Не лги мне! Какой дар ты открыла, Ари? — он по-настоящему рассердился, она ощущала это физически. Ничего другого не оставалось, как рассказать правду.

— Я умею лечить. — Он застыл и помрачнел.

— Серьёзно?

— Да. Я лечила вчера, когда Серый ударился. А утром использовала телепатию и упала, — виновато разглядывала одеяло. Он шумно вздохнул.

— Такой же дар был у моей матери. Ладони и глаза светились красным, когда исцеляла.

Взял её за руку и быстрым движением лезвия, которое достал прямо из воздуха, разрезал ладонь. Она вскрикнула от боли, и затем наблюдала, как рана затянулась за считанные секунды.

— Вот он, твой основной дар. Ты «целитель». И это худший из всех возможных даров, моя дорогая. Единственное, что хорошо — способность к регенерации, которая идёт как бы в довесок. — Ариша непонимающе моргала. — Моя мать угасала каждый раз, используя дар. Становилась слабой. Жертвуя собой, спасла многих. Пожертвовав, исцелила меня. Рана была смертельная, и она фактически воскресила меня ценой своей жизни. Быть может, потому во мне чуть больше человечности, чем в таких же стариках, как и я. Но воскресить может лишь обладатель высшего уровня. Его получают далеко не все. Будем надеяться, ты не в их числе.

Она никогда ничего не слышала о прабабке. Знала только, что её звали Фира, и та когда-то давно занимала место в совете старейшин.