Битва за Ориент - [3]

Необходимо предложить им уже отрежиссированные и отснятые Голливудом ролики, предназначенные непосредственно для стран региона. Я отдаю себе отчёт в том, что они унифицированы, и дотошный специалист может рассмотреть в них некоторые неточности, ведь они, как вы прекрасно понимаете, отсняты на территории США с привлечением актёров и массовки. Пусть транслируют их вне резкости или «со снегом»[1], ссылаясь на съёмки с непрофессиональных камер случайных очевидцев.

Поэтому планируйте в ближайшее время своё турне в Катар и Объединённые Арабские Эмираты. Нам нужно, чтобы в редакционных командах этих агентств были исключительно наши люди. Что для этого следует делать, вы и сами хорошо знаете. Денежных средств и обещаний – не жалеть! В крайнем случае разрешаю применить и другие средства воздействия. Действуйте на своё усмотрение и помните, что главное, это – результат!

Ливия, Бенгази, февраль 2011 года

Новый порыв ветра и песка попытался ворваться через плотно закрытые деревянные жалюзи, и те загрохотали так сильно, словно кто-то невидимый яростно колотил по ним снаружи увесистой палкой.

Февраль в Ливии – самый непредсказуемый месяц с ветрами и песчаными бурями.

Павел Дорошин об этом конечно же знал. Ему ли не знать, ведь он прослужил здесь когда-то в молодости целых пять лет! Исколесил тогда, работая в качестве представителя Аппарата Главного военного советника в Ливийской Джамахирии всю страну, неоднократно проехав её с запада на восток, от самого Алжира до Египта и с севера на юг: от Средиземного моря до Куфры у южной границы с Чадом.

Он хорошо владел арабским языком, чувствовал себя в стране, как рыба в воде, и ему поручали самые разнообразные задания, для которых порой приходилось надолго отлучаться из столицы, оставляя в ней жену и маленького сынишку.

Один за рулём серебристого японского автомобиля «наматывал» он длинные километры, предпочитая перемещаться в ночное время, когда ехать и думать было спокойнее.

Улетая отсюда в 1985 году, немало уставший физически и морально от сложной, непредсказуемой страны, в окончательный отъезд, Павел искренне считал, что никогда больше сюда уже не вернётся. Слишком уж много сил было истрачено им лично в той долгой командировке!

Сначала ливийцы встретили советских специалистов, особенно военных, настороженно, с недоверием, видя в «белых людях» вчерашних колонизаторов.

Открытие в Триполи аппарата Главного военного советника вызвало у них бурю негодования. Ливийцы всерьёз считали, что просто «купили» услуги советских военных специалистов и «командовать» ими намерены сами.

Этому немало способствовала и позиция самого лидера ливийской революции, который в семидесятых годах прошлого столетия и сам ещё был в поиске пути. Относясь с недоверием, как капитализму, так и коммунизму, он упрямо искал свой, «третий путь развития», скатываясь то к народничеству, то к анархизму.

Дорошину, достаточно уже «тёртому» на тот момент переводчику, имевшему за своими плечами опыт работы со спецконтингентом как в Союзе, так и в двух предшествовавших ливийской загранкомандировках – в Сирию и Северный Йемен – пришлось несладко. Он и его коллеги столкнулись не только с непониманием местной стороной истинных целей присутствия в стране советских людей, но даже и с фактами открытой агрессии против них.

Постепенно, видя как самоотверженно, невзирая на условия быта, время суток и тяжёлый климат, трудятся советские хабиры[2], ливийцы стали «оттаивать». Начались регулярные контакты на самых разных уровнях: политических, военных и конечно же личных.

Как же изменилась жизнь с тех пор, особенно в его собственной стране, думал Дорошин. Перед отъездом в Союз ему едва исполнилось тридцать два – в самом расцвете сил! И, если бы кто-то сказал ему тогда, что он вернётся сюда уже в новом веке, отслужив в армии и далеко немолодым человеком, – не поверил бы.

Кто же мог подумать, что обстоятельства заставят его, пятидесятисемилетнего мужчину, вернуться сюда вновь? Подполковник запаса, при совке жил бы себе припеваючи на пенсию в 220–230 рэ и ещё бы детям помогал!

Да только перевернулось всё на сто восемьдесят градусов, и полетела прежняя жизнь вместе с мощной когда-то страной в тартарары! И пенсия копеечная, и семьи как небывало: жена и сын живут теперь отдельно от него.

Павел совсем не хотел лететь в Ливию. Не хотел вспоминать прежнюю жизнь: как они любили друг друга здесь с женой Светланой и их сыном Никиткой в далёкие теперь уже восьмидесятые годы прошлого столетия.

Как дурили с друзьями, тоже выпускниками военного института, на полную катушку. Ходили друг к другу в гости семьями, ездили на море по пятницам, если ливийское командование выделяло автобусы. Глядели итальянскую эротику, граничащую с откровенным порно, которую «крутили» открыто по всем телевизионным каналам, работавшим на дециметровом диапазоне.

Танцевали вечерами в обнимку, притушив свет и целуя украдкой свои половины, пели бардовские песни под гитару, наслаждались «звёздным часом» Донны Саммер и Челентано. В общем – были молодыми!

Мужчина вспомнил, как у его друга, тоже переводчика-арабиста, самка попугая жако, по кличке Ева, привезённая откуда-то из африканских глубин, очень «уважала» творчество итальянца. Специально для неё, потехи ради, включали магнитофонную кассету с последними песнями Адриано. Птица на время замирала, закрывая глаза, а потом начинала орать благим матом, раскачиваясь из стороны в сторону, точно подвыпив, и перекрикивала рулады самого исполнителя.