Битва за Киев. 1941 год - [48]
Погода: прохладно, пасмурно.
В ответ на полученную от командования армии телеграмму начальник Генерального штаба распорядился снабдить армию Ф. Я. Костенко боеприпасами по воздуху. Но эта помощь оказалась ничтожной и решить проблему снабжения не смогла. 22 сентября он сообщил командарму-26, что командование Юго-Западного фронта выходит из окружения навстречу 2-му кавкорпусу через г. Лохвица, и приказал повернуть на северо-восток и присоединиться к нему.
В ночь на 22 сентября подполковник Д. К. Бурков собрал вокруг себя бойцов штабной батареи и вместе с ними стал выходить из окружения. Вскоре к ним присоединился полковник Д. М. Дорошков со своим взводом. Сохранить единство не получилось, и во время движения разбились на группы по 5–7 человек. Около г. Лубны подполковник К. Д. Бурков выслал разведку, от которой вскоре узнал, что никаких советских войск ни в городе, ни около него нет. Повсюду немецкие солдаты, а в самих Лубнах располагается лагерь военнопленных. Сначала подполковник решил идти на восток, но вскоре убедился, что фронт ему не догнать, и решил вернуться в Киев и влиться в его оборону. О том, что Киев сдан противнику, он ничего не знал. Однако и этому желанию не суждено было сбыться: группа подполковника К. Д. Буркова на хут. Созонтов 1 октября была задержана немецкими самокатчиками, и всех отправили в лагерь военнопленных в г. Хорол[81].
К 22 сентября в районе Оржицы сосредоточились многочисленные медицинские учреждения как армии, так и фронта, в частности ПЭП-78, ИГ-2193, СЭО-45, а также различные госпитали и медсанбаты подчиненных корпусов и дивизий. В них находилось несколько тысяч раненых. Большинство врачей и медсестер, даже имея возможность спастись лично, приняли решение остаться в окружении и разделить судьбу своих подопечных.
К этому времени единое командование окруженной группировкой было уже утеряно. Если верить телеграмме Ф. Я. Костенко, 159-я дивизия оказалась отрезанной у с. Кандыбовка, 196-я и 264-я – в районе с. Денисовка. Основная группировка сосредоточилась в Оржице для прорыва.
Сюда с внешнего обвода были подтянуты части 24-й и 195-й дивизий, в том числе и 564-й полк майора П. Ф. Себрюка. Постепенно основная масса войск отходила к Оржице, надеясь переправиться на ее восточный берег. В течение дня в село прибыло несколько тысяч военнослужащих разных частей, не имевших четкого представления о том, что нужно делать и куда направляться. В сутолоке командиры теряли своих подчиненных, а те, лишившись руководства, разбредались в разные стороны. Примерно то же произошло и с 564-м полком 195-й дивизии, которым командовал майор П. Ф. Себрюк. Буквально за несколько часов он «растворился» среди огромного количества красноармейцев, скопившегося в Оржице. Собрать полк воедино уже не представлялось возможным[82].
В течение дня предпринимались неоднократные попытки прорыва. Главный бой преимущественно шел вокруг моста через реку, который именовался Сорочинский среди местных жителей, а прорывавшиеся прозвали его «проклятый Сорочинский»[83]. Вплоть до наступления сумерек все попытки были отражены неприятелем.
Утром, пробившись через немецкие заслоны, в Оржицу прибыли остатки трех дивизий кавгруппы комбрига А. Б. Борисова. Генерал Ф. Я. Костенко поставил их на рубеж у с. Онишки с задачей прикрывать переправу через р. Оржица. Здесь совместно с частями 97-й дивизии конники вели бой, стараясь оттеснить противника от переправы. Однако вскоре немцы получили подкрепление, и советские войска перешли к обороне. К исходу дня плацдарм за р. Оржица удалось удержать. Противник, по подсчетам бойцов, потерял до двух рот пехоты и четыре танка. В боях под Оржицей была потеряна последняя артиллерия: в единственной оставшейся батарее 32-й кавдивизии выбыли из строя все четыре орудия.
Бои под Оржицей шли весь день. В. С. Михин вспоминал: «…мы отступили. Немец опять загнал нас в село Оржица. Перешел в контратаку. Зашел к нам в тыл, кругом рвутся снаряды. Горят автомашины. Много убитых и раненых. К 18.00 немец так сжал в кольцо, что нам деваться было некуда. Генерал-майор был тяжело ранен. Произошла паника, большинство бросилось спасать каждый сам себя»[84]. Это последнее имеющееся упоминание о генерале А. Н. Смирнове. В настоящее время он числится пропавшим без вести.
На совещании комсостава в 21.00 было принято решение о возобновлении попыток форсировать реку. Но в это время заместитель начальника оперативного отдела майор А. К. Блажей сообщил, что противник ворвался на восточную окраину Оржицы и поджег ее. Понимая, что промедление может привести к потере управления и уничтожению остатков армии, Ф. Я. Костенко вызвал к себе комбрига А. Б. Борисова и приказал его кавгруппе нанести контр-удар по немцам.
Под прикрытием конницы управлению 26-й армии удалось пробиться к дамбе через реку и успешно ее форсировать. В дальнейшем штаб армии благополучно вышел из кольца в полосе 5-го кавалерийского корпуса. Вместе с генералом Ф. Я. Костенко вышли бригадный комиссар Д. Е. Колесников и полковой комиссар И. В. Заковоротний. За вывод из окружения штаба 26-й армии комбриг А. Б. Борисов по представлению генерала Ф. Я. Костенко был награжден орденом Красного Знамени.
