Битва за Эгрис - [9]

– А что ты думаешь об этом, Рагнар? – вдруг спросила Марция с невинной улыбкой.

От неожиданности у меня кусочек жареной птички в горле застрял. Я, конечно, был неплохим, более того, хорошо известным полководцем, но в политике не разбирался по определению, и даже юная Марция не могла не знать об этом. Я глянул на Генриха, но тот с явным интересом ждал моего ответа.

– Если уж вы хотите знать мое мнение, – буркнул я, – то надо изо всех сил готовиться к войне.

Генрих промолчал, но я услышал, как один из его министров пробормотал:

– У этих бессмертных всегда одно на уме – кровь и война…

Я пропустил это оскорбление мимо ушей, подумав, что интересно было бы узнать, чем занимается в Дагэрте Лоуренсия, один из старейших членов Клуба и опытнейший воин… Пожалуй, пора было задать Генриху парочку вопросов с глазу на глаз.

Не дожидаясь официального конца обеда, я предложил:

– Генрих, пойдем поболтаем где-нибудь в тишине. Кивнув, он поднялся, и мы отправились в малую библиотеку. Марция уверенно двинулась следом за нами.

Когда мы уютно устроились у камина, я поинтересовался:

– Марция, ты что, стала интересоваться политикой?

Она образцово-показательно надула губки.

– Нет, я последнее время увлекаюсь астрономией… Но отец говорит, что из меня получится хорошая Императрица.

Генрих рассмеялся, я тоже, но про себя отметил, что ведь есть еще и старший сын…

– Ты понимаешь, что происходит на планете, Рагнар? – неожиданно резко спросил Император.

– Я даже не понимаю, что ты имеешь в виду.

Генрих посмотрел на меня, как казалось, с легкой укоризной.

– Рагнар, моя жизнь коротка, не чета твоей, и я не обладаю столь колоссальными знаниями, как ты, но всю жизнь я занимаюсь политикой, которой ты пренебрегаешь. Надеюсь, ты прислушаешься к моим словам…

Нехорошее ощущение, что я опять очутился в центре пренеприятной заварухи, достигло своего максимума. Тем временем Генрих продолжал:

– Я совершенно исключаю возможность того, что разрушительные тенденции возникли сейчас на Эгрисе самопроизвольно. Все эти варварские народы явно действуют под диктовку чужой, навязанной им извне, воли. Причем, как сообщает разведка, то же самое происходит и в Местальгоре, и на Западном континенте, и даже в самом Дагэрте…

Пока он говорил, я мысленно представил себе поле Доски и заметил, что во всех названных критических точках находится как минимум одна Черная Фигура. Закончил Генрих именно тем, что я и предполагал услышать:

– Я думаю, ты помнишь, что рассказывал Джарэт о сканках, и сумеешь сопоставить это с нынешней ситуацией. Разделяй и властвуй в классическом исполнении!

Я призадумался. Конечно, новое появление сканков многое объясняло, но ведь не мог же Оракул не заметить их возвращения, а тогда на Доске появилась бы Большая Белая Фигура. Да и с Клубом, это я чувствовал точно, не все в порядке.

– Что делает в Дагэрте Лоуренсия, Генрих? Он не смог сдержать удивления.

– Я вообще не знал, что в Дагэрте есть кто-то из Клуба. К тому же мы не имеем привычки следить за бессмертными…

– Проследите! – отрезал я.

– Это приказ? – с ироничной улыбкой поинтересовался монарх.

Не знаю, что бы я ответил, но в этот момент Марция, рассматривавшая в окно дворцовый парк, поднялась и с милой улыбкой заметила:

– С вами, конечно, очень интересно, но я лучше пойду, посмотрю за прохождением кометы…

Генрих очень по-доброму улыбнулся, и юная принцесса, проскользнув по кабинету, как легкий порыв бриза, скрылась в дверях.

Наверное, не прошло и пяти секунд, как сердце у меня защемил прямо-таки могильный холод, и, вскочив с кресла, я бросился вслед за ней…

Глава 3

Вылетев из кабинета и помчавшись по коридору в направлении покоев Марции, я внезапно сообразил, что понятия не имею, где принцесса могла оборудовать себе обсерваторию. Остановившись, я прислушался, но в этом крыле дворца было тихо, как в омуте… Я занервничал, буквально всей кожей чувствуя, что еще немного промедления – и случится непоправимое. Чертыхнувшись, я наугад бросился вперед, устремившись в поисках выхода на крышу дворца. Несмотря на все возрастающее волнение, натренированная за долгие годы память в нужный момент подсказала мне, как побыстрее найти ближайшую лестницу, ведущую на чердак.

Когда я наконец добрался до узенькой винтовой лестницы, то заметил, как в лучах солнца, бьющих через стрельчатое окно под самой крышей, промелькнуло кремовое платье Марции. И в тот же миг сердце у меня захолонуло так, что я замер, не в силах перевести дыхания. Спустя мгновение я кинулся вверх по ступенькам, практически уже не различая ничего вокруг себя…

Небольшая деревянная дверь была полуоткрыта, и, рывком распахнув ее, я увидел картину, показавшуюся мне кошмарным сном наяву. Метрах в семи впереди, почти у самого выхода на крышу, на дощатом полу лежало распростертое тело Марции, над которым нависала фигура, похожая на тень, с зажатым в руке кинжалом… Этого единственного взгляда было вполне достаточно, чтобы понять – Марцию уже не спасти, и все же с безумным криком я бросился вперед. Убийца на мгновение дрогнул, но все же нанес удар и опрометью вылетел на крышу. На долю секунды я задержался подле Марции, но струйка крови, стекавшая по ее тонкой шее, не давала никакой надежды… Больше ни одной мысли у меня в голове не оставалось. Я был охвачен только неистовой жаждой мести и, позабыв об осторожности, ринулся на крышу.