Битва при Тюренчене - [4]

«Совершенно неизвестных? И даже почти на 1000 пудов? В Енисейской тайге, наверное? Северной или Южной?»

«В данном случае в Северной, но есть целики и в Южной. Впрочем, я думаю, твоей семье на безбедную жизнь доходов от первых двух россыпей хватит. А тебе это золото лишь позволит стартовать в столицы, в более высокие сферы: науку, промышленность или политику — куда пожелаешь».

«Кажется, такие проекты прожектами называются?»

«К 21 веку у русских людей накопилось много метких выражений, вот одно из них: мечтать не вредно, вредно не мечтать».

«Но я вовсе не стремлюсь в такие эмпиреи, мне достаточно было бы дело настоящее делать, иметь возможность опекать сестру и маму и продолжить род Городецких».

«Тогда вот мое собственное изречение: если ты молод, богат, полон сил и не честолюбив — стоило ли вообще рождаться на свет? Здесь же кроется третий вариант на вопрос „зачем?“: затем, что с твоей помощью я могу удовлетворить свою тягу к более совершенному устройству мира и, может быть, предотвратить хотя бы некоторые из тех бед, которые весьма скоро случатся с Россией».

«Так Вы социалист? Как вообще вы там живете, в 21 веке? При социализме, конституционной монархии или в буржуазной республике?»

«Всяко жили, в том числе и при социализме, а теперь то ли в парламентской республике, то ли при диктатуре олигархов. Царя, конечно, давно уж нет, хоть некоторые „либералы“ по нему прямо тоскуют».

«А что за беды нас ожидают? И как скоро?»

«Ну, ты прямо за один вечер все хочешь разузнать. Я теперь тебя вряд ли покину. А впрочем, с этой возможностью надо бы точно определиться… Значит так, лежи, не дергайся — я сейчас попробую из твоей головы эмигрировать».

«Ой, и вселение-то было жутким, а теперь еще страшнее…»

«Потерпи, Сережа, при удаче у нас руки будут полностью развязаны».

Тут Карцев (тоже весьма мандражируя) стал концентрировать свои виртуальные частицы в призрачные потоки, а когда ему это вроде бы стало удаваться (вопреки жутким шумам и калейдоскопу образов), направлять эти потоки к тем же выходам: ушам, глазам и ноздрям. Получилось! Он вновь парил над Сергеем в виде бесплотного облака — в то время как тот таращил глаза и явно что-то говорил, говорил. Вернуться обратно? А давай! Теперь процедура перехода показалась значительно проще и короче: — «Привет, Сергей!»

«Как хорошо, что Вы вернулись — я очень испугался, что ничего не получится!»

«Хорошо когда хорошо — еще один перл из моего века! Но и, правда, хорошо. Ведь этак я смогу, пожалуй, и в другие головы вселяться… Не переживай, исключительно с разведочными целями или для внушения некоторых общечеловеческих понятий: например, что хорошо, а что плохо. Ну а в симбиозе я предпочитаю жить с твоей головой: свежей, ясной, порядочной».

«То есть такой головой, которой легко будет командовать?»

«Ни, ни, только советовать. Впрочем, давай-ка еще эксперимент проведем…»

«Оо-х, опять…»

«Не трусь, эксперимент простой: ты будешь лежать и ни о чем не думать, а я попытаюсь поднять по своей воле руку или ногу. Только не жульничай: нам с тобой лучше жить дружно».

«Ну, давайте…»

Но как ни пыжился Сергей Андреевич, даже ресницами реципиента он не смог пошевелить.

«Все, закончил, владей своим телом единоначально. Как говорится, не очень-то и хотелось. Доволен?»

«Даже не знаю, что Вам сказать… Может, в каких-то обстоятельствах это было бы и неплохо?»

«А ты великодушен, это приятно. Тогда пожелай, чтобы твое тело слушалось моих команд. Пожелал? Теперь я желаю двигать твоей правой рукой… Есть! Двигается! И даже вполне ловко, а не как у робота…»

«Что еще за робот?»

«Расскажу еще, успею. А тебе, пожалуй, пора почивать. Учти, что если и я усну, то окажусь, наверно, в своем времени — но утром вернусь и вселюсь в тебя».

«Как это, Вы будете жить в двух разных временах?»

«До сих пор ведь жил — правда здесь в виде привидения, причем полагал, что вся ваша жизнь мне снится. Может, так оно и есть и с завтрашнего дня я перестану сюда являться?»

«Может, и я все-таки сплю?»

«Поживем-увидим. А сейчас я попробую тебя усыпить. Представь, что твое тело, руки и ноги становятся теплыми, теплыми и тяжелыми, тяжелыми, все тяжелее и тяжелее… Твои тяжелые веки закрываются, закрываются, дыхание становится глубоким, плавным, ровным, тело совсем расслабилось, расслабилось, руки расслабились и потеряли вес, ноги совсем не шевелятся и растворяются, растворяются, исчезают… Вот и тело стало совсем легким, легким, растворилось, растворилось, уснуло глубоким, глубоким сном, сном, сном, сном… И правда уснул. Да и мне спать страшно захотелось…»

Глава вторая Первые придумки

Проснулся Сергей Андреевич Карцев с чувством глубокого облегчения, так как вновь оказался в своей постели. Впрочем, подробности ночного морока помнились отчетливо, особенно диалог внутри черепной коробки Сережи Городецкого.

«Так попаданец я все-таки или необыкновенный сновидец? — в который раз задался вопросом уроженец 20 века. — А какая мне, в сущности, разница? Сюда я регулярно возвращаюсь, здесь живу и работаю, да и тело свое питаю, а там буду просто давать советы, сам ничем не рискуя. Полная лафа! Если еще и мир тамошний под себя немного прогну… — то здешний мир может трансформироваться в неизвестно какую сторону! Впрочем, известно: какие-то люди совсем исчезнут (будто их и не было), а совсем новых русских и нерусских будет ой как много… Или правы те, кто рассуждает о параллельных мирах? Нет, лучше все-таки полагать, что тамошние события происходят всего лишь в моем больном воображении — и дело с концом!»