Битва при Наци-Туци - [4]

Говоря о войне в Персидском заливе, французский философ Жан Бодрийяр назвал такую цепочку «симулякром» (да-да, от слова «симулировать»): все, что мир знал об этой войне, было показано по телевизору.

Никакой гарантии того, что телеверсия войны не была грандиозным спектаклем, нет.

Никакой гарантии того, что основной массив наших знаний о современном мире — не симулятор, — нет.

4.

Мир № 2 так ловко вплелся в мир № 1, так ловко подменил большинство его звеньев, что мы и не заметили, как оказались вместо родного, привычного мира № 1 в огромном зеркальном зале, где миллионы зеркал отражают друг в друге самих себя — вместе с нами и миллионами таких же, как мы, заблудившихся в зеркалах.

Осталось ли у нас хоть что-нибудь достоверное? Ну хоть что-нибудь, о чем можно уверенно сказать — это не иллюзия, не зеркало, не сон?

Конечно. Во-первых, это то, что мы, свидетели-очевидцы, видим сами. В том случае, конечно, если нам видно именно то, о чем мы говорим.

(А то, если вы наблюдали, как ворона каркнула, а поезд тронулся, и потом расскажете, что он тронулся из-за вороны — это свидетельство будет не ахти каким достоверным.)

Еще это — всякие вещи, которые искажай-не искажай — никакой выгоды от этого никому не будет. Например, хоть вы никогда и не были в столице Малайзии и не видели знаменитых небоскребов-близнецов — это не значит, что название «Куала-Лумпур» — вранье, а в близнецах не 88 этажей. Даже если их на самом деле 89 — это значит, что автор путеводителя ошибся, а не что он морочит нам голову.

Еще это — все, что можно проверить экспериментально. То есть — точные науки. (Из них тоже пытаются стряпать симулякры, которые, в отличие от обычных, можно достоверно опровергнуть: они со всех сторон окружены, как антителами, законами Вселенной.)

Еще это — все, что не выдает выдуманное за реальное. Например, литературоведение. Анализ образа Пьера Безухова не может быть миром № 2, потому что никакого Безухова никогда не было, и все это знают.

(Но, скажем, если кто-то напишет «Безухов — яркий пример Великой Роли Очкариков в судьбе мира» — это уже будет кусочек мира № 2. Во-первых, это претензия на историю, во-вторых — еще вопрос, была ли эта Роль такой уж Великой. Так что будьте бдительны.)

…И всё.

Больше от мира № 1 ничего не осталось.

Все остальное — огромная, необъятная сеть симулякров, опутавшая все и вся, растущая из реальности и врастающая в нее.

5.

Ну что, подсчитаем актив и пассив?

У нас осталось не так уж и мало.

Это весь наш непосредственный опыт, включая такую важную, очень важную вещь, как общение. (Реальное, разумеется, а не сетевое.)

Это точные науки — то, что можно проверить с помощью эксперимента.

Это гуманитарные науки — то, что так или иначе имеет дело с придуманным миром.

Это, конечно, и сам придуманный мир — все мировое искусство.

Это многие, многие и многие знания о самых разных вещах.

Но не все.

Разобраться, какие из них могут быть симулякром, нам поможет очень простая штука. Я уже говорил о ней, а вы наверняка поставили против нее галочку на полях.

Это выгода. Когда кому-то почему-то важно, чтобы мы думали именно так, а не иначе. Думали, что у страуса именно три ноги, а его двуногость — злостная клевета семпронийцев (тицийцев).

Этот кто-то может отстоять от конкретного симулякра очень далеко. Ведь строительство виртуального мира похоже на цепную реакцию: дал толчок — и уже многие, многие люди увлеченно громоздят новые и новые зеркала.

Как это возможно?

Очень просто:

Людвиг Четырнадцатый направился прямо к Юкке-Юу и Туффе-Ту. У входа в их нору стояла сама Зайчиха.

— Мои мальчики больше не будут играть с тобой, — сказала она решительно. — Ты и твой брат только обманываете их. Я знаю, как вчера вы забрали у них пакет с медовыми пряниками.

— Разве тетя Зайчиха не знает, что вчера же вечером я вернул кулек? — возразил Людвиг Четырнадцатый.

— Ничего не знаю и знать не хочу! — сердито ответила Зайчиха и захлопнула дверь перед самым носом Людвига Четырнадцатого.

Он вздохнул и направился к другому своему другу — к белочке Агне Попрыгунье.

Белочка сидела на ветке и чистила шишки.

— Здравствуй, Агне! — крикнул ей Людвиг Четырнадцатый и завертел хвостиком. — Спускайся вниз, поиграем вместе.

— Мне нельзя играть с тобой, — ответила Агне. — Моя мама слышала от тети Зайчихи, как ты вчера забрал два мешка медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту.

— Это неправда! — возразил Людвиг Четырнадцатый. — Был только один кулек.

— Это все равно! — И Агне запустила в него шишкой, но промахнулась.

— Это не все равно! — отскакивая, крикнул Людвиг Четырнадцатый. — Я ведь вернул этот кулек зайчатам. Я обманул только Лабана.

— Ну и все равно. Ты обманщик! — И Агне Попрыгунья перепрыгнула на другое дерево.

Людвиг Четырнадцатый чуть не заплакал.

«Пойду-ка я к ежику, — подумал он. — Ежик еще маленький, но уже мудрый».

Маленький ежик жил в старом сарае в глубине леса.

— Алло, Ежик! — крикнул Людвиг Четырнадцатый, подойдя к полуразвалившейся постройке. — Ты дома?

— Нет, — ответил голос. — То есть я хотел сказать: да, я дома, но меня дома нет.

— Не надо, не шути! Ведь это же я, Людвиг Четырнадцатый, твой друг. Выходи.