Битва при Наци-Туци - [2]

А во-вторых, нужно, чтобы придуманный мир обладал одним хитрым свойством, которое появилось в прошлом веке — интерактивностью.

Что это за зверь такой? Это когда текст или картинка не ждут, пока мы обратим на них внимание, а общаются с нами как равноправные собеседники. Как бы общаются, конечно, — но мы об этом забываем.

Само строение слова «интерактивный» показывает, что оно значит: «интер»-(«между»)-«активный» — «активный с двух сторон сразу, а не только со стороны читателя-зрителя». Особенно наглядна интерактивность в компьютерных играх, чья главная задача — стать интерактивнее (правдоподобнее, увлекательнее) реальности. Фильмы тоже норовят вырядиться «под интерактивность»: небывалые зрелища и катастрофы, вызывающие у зрителя 99-процентный «эффект присутствия», заполнили современное кино настолько, что, кроме них, в нем почти ничего не осталось.

На самом деле интерактивного кино не бывает: как его отсняли — таким оно уже и будет, и на «ту сторону» экрана мы никак не повлияем.

Проще говоря, интерактивность — это когда придуманное реагирует на наши действия, «как живое». Когда оно старается стать неотличимым от мира № 1 (хотя бы «на первый взгляд»). Мир № 1 общается с нами «от своего имени», и интерактивность тоже старается делать вид, что ее текст (или звук, или картинка) общается с нами «от своего имени», как самая настоящая реальность.

* * *

Конечно, правдоподобность интерактивного мира — иллюзия. Там, за экраном, нет никаких зрелищ и катастроф, — это все компьютерная графика, состряпанная дизайнером в 3D-редакторе. И телевизор говорит с нами не сам по себе, а просто там, за тем же экраном, обыкновенные люди нажимают обыкновенные кнопки.

Все это мы прекрасно знаем (и, скажете вы, чтобы лишний раз об этом напомнить, вовсе не обязательно было писать книжку на 40 с гаком страниц). Ровно та же история и в обычных, «живых» коммуникациях — например, в театре. Мы знаем: Джульетта на сцене — наша любимая актриса Катя Иванова, и балкон, на котором она стоит, прикреплен не к дворцу Капулети, а к пыльной декорации. Но мы как бы верим, что Джульетта — это Джульетта, а не Катя, и балкон — это балкон, а не деревянная нахлобучка. Верим, по крайней мере, в этот момент — когда смотрим спектакль. Потом зрители зааплодируют, живая и невредимая Катя выйдет на поклон (уже как Катя, а не как Джульетта), и магия театра рассеется, оставив после себя щемящий осадок.

То же — и в кино: здесь Катя хоть и не выйдет на поклон, но — пойдут титры, включится свет, и зрители побредут, обнявшись, к выходу.

А вот в интерактивной коммуникации, хоть мы все это знаем и про нее, сохраняется одна любопытная возможность.

И хитрые люди, которые норовят из всего извлечь выгоду, сообразили, что ее можно использовать незаметно для нас с вами.

Вы уже догадались, в чем дело, да?..

В интерактивной коммуникации есть возможность сделать вид, будто «та сторона» существует постоянно и непрерывно, сама по себе, как мир № 1. Если не напоминать нам, что балкон интерактивной Джульетты — деревянная нахлобучка, а сама Джульетта — Катя Иванова, если она не выйдет на поклон, если не включат свет, и по всему будет казаться, что за закрытым занавесом продолжает жить всамделишная Верона, — может, мы и не вспомним о том, что все это понарошку?

Мы ведь — народ забывчивый, если смотреть правде в глаза.

Как только мы забываем это — происходит удивительная вещь: придуманный мир становится реальным.

Это уже не тот мир, в котором живут Джульетта, Андрей Болконский и Сальери, отравивший Моцарта.

Этот мир реален для нас точно так же, как и мир № 1.

Добро пожаловать в мир виртуальной реальности — мир № 2.

ЧАСТЬ 1. Виртуальный мир

1.1. ПО ТУ СТОРОНУ ЗЕРКАЛ

Если бы ты не мог проснуться — как бы ты узнал, что сон, а что действительность?

«Матрица»

1.

Мы с вами привыкли думать, что виртуальная реальность бывает только в компьютере.

Это не совсем так. Не виртуал — следствие компьютера, а наоборот: компьютер — мощное, но не единственное средство построения виртуальной реальности.

Если она, реальность эта, сидит только в компьютере (книге, картине и т. п.) и их рамки жестко удерживают ее в себе, не давая перехлестнуться вовне — это никакая не реальность, а самый обыкновенный придуманный мир. Это ведь главное его свойство: он намертво впечатан в какой-нибудь артефакт — книгу, картину, партитуру, CD-DVD — и оживает в нем только усилием нашей фантазии. Интерактивность подхлестнет ее, сделает воображаемое почти реальным — но не реальным.

Реальность — это когда придуманный мир вдруг выплеснется из артефакта, как море из картинки в «Хрониках Нарнии», и станет для вас таким же настоящим, как ваша комната.

Я не зря выделил «для вас». Неважно, реален ли потоп в комнате Юстэса Вреда для всех, кто не в ней, даже если Юстэс сошел с ума. Для шизофреника (не бойтесь, это я не про вас), — для шизофреника его бред — не бред, а реальность. А Юстэс с ума не сходил.

— Но мы-то не шизофреники! — все-таки обидитесь вы. — И чудес, как в Нарнии, не бывает.

Да, не бывает. И да, не шизофреники. Просто я показал, какая это странная и неоднозначная штука — реальность. Субъективная штука, — такая, которая может быть настоящей только лично для вас, и ни для кого больше.