Битва полчищ - [2]

Но королевское величие исчезло бесследно.

– Ты опять пришел болтать о всякой ерунде? – проворчал старик, глядя на Астрамария тусклыми глазами.

– А вы скажете сегодня что-то новое, ваше величество? – спросил король Дрема.

– Величество… – скривился король Сепа. – Было величество, да кончилось. А скоро и жизнь кончится. Когда меня казнят, завтра?

– На рассвете, – неохотно ответил Астрамарий. – Поверьте, я бы предпочел этого избежать, но…

– …Но так получилось, – язвительно фыркнул Лапирий. – Жизнь заставила. Никто не виноват. Обстоятельства так сложились. Просто политика, ничего личного. Это отговорки, малыш. Обычные отговорки, чтобы успокоить совесть. Если ты хочешь оставить мне жизнь – сделай это, а не трепи языком.

Астрамарий отвел взгляд. Он не хотел оставлять королю Лапирию жизнь. В глубине души Астрамарий побаивался этого старика. Если бы войну выиграл Сеп, а не Дрем, Астрамария уже рвали бы леопарды, а Лапирий глядел на это и улыбался. За время своего правления он казнил более десяти тысяч человек – причем всякий раз с выдумкой, оригинально.

Говорят, что и его старший сын упал с балкона совсем не случайно…

– На рассвете вас казнят, ваше величество, – негромко сказал Астрамарий, выходя из камеры. – Мне очень жаль.

– Тогда хотя бы сделай это сам! – крикнул ему вслед Лапирий. – Убей меня собственными руками, глядя мне в глаза! Хоть раз в жизни прояви мужество, червяк!

Голова Астрамария невольно втянулась в плечи. Он ужасно этого стыдился, но один только вид крови вызывал у него дурноту. Своими руками убить человека?.. И не просто человека – короля?.. При мысли об этом у него начинали трястись руки.

Но не выполнить последнюю просьбу приговоренного к смерти казалось еще постыднее.

В коридоре Астрамария встретил Шиф Рафхан – капитан Особых. В отличие от его подчиненных, язык у капитана был на месте, хотя пользовался он им удивительно редко. Вот и сейчас он произнес одно-единственное слово, причем так тихо, что молодому королю пришлось напрячь слух.

Слово это было: «Нашли».

И его действительно нашли. Нашли заветный схрон короля Лапирия – тайный из тайных, хранящий самые дорогие сокровища. Не серебро, не самоцветы, не жемчуга – все это лежало в казне и уже давно было пересчитано, опечатано и подготовлено к перевозке в Дрем. В своем заветном схроне король Сепа держал кое-что совсем другое…

Астрамарий замер на пороге, разглядывая длинный каменный мешок, скупо освещенный факелами в руках Особых. Всю левую стену занимали ниши с туго скрученными пергаментными свитками. Записи, документы, ценные бумаги. Донесения шпионов, секретные договора, долговые расписки. Здесь, в самом глубоком подземелье Доморты, король Лапирий держал свою тайную канцелярию. Подобно жирному пауку, этот царственный старик опутал сетями все Двенадцать Королевств. Он знал все обо всех – кто кому должен, кто с кем спит, кто что думает. Все тайны и секреты были здесь, в этой подземной библиотеке.

Но этим дело не ограничивалось. Кроме бесчисленных бумаг здесь хранились и странного рода предметы. Пыльные, ржавые, заплесневелые. Какие-то из них выглядели просто обломками, битыми черепками, другие вовсе не походили ни на что, известное человеку.

Астрамарий брезгливо поморщился, глядя на эту гору мусора. Значит, верно говорили про Лапирия, что он разыскивает по всему миру древние артефакты. Король Сепа помешался на колдовстве – греховном, отвратительном искусстве, о котором не принято говорить вслух. В Двенадцати Королевствах колдовство запрещено, а колдунов травят леопардами. За океаном этих выродков тоже отовсюду гонят. Ходят слухи, что некоторые из них нашли приют в таинственной долине Гор, что затерялась в самом сердце дикого Аррандраха, но вряд ли это правда.

Да и в этой коллекции вряд ли есть хоть капля колдовства. Старик, как сорока, тащил к себе в гнездо весь хлам и всю дрянь, что только мог подобрать. Антиквары Двенадцати Королевств неплохо нагрели руки, потакая его причудам.

В прошлом году один из них рассказал тогда еще принцу Астрамарию, что ухитрился продать Лапирию собственный ночной горшок, предварительно отбив у него ручку, искусственно состарив кислотой и исписав «колдовскими письменами». Кстати, зловещего вида ваза в углу как раз соответствует описанию…

Хлам. Мусор. Битые черепки. И ничего больше.

Сопровождаемый капитаном Рафханом, Астрамарий прошел в дальний конец схрона… и вздрогнул. Призрачный свет факела выхватил из темноты сгорбленный силуэт.

Здесь кто-то есть!

– Кто ты такой?! – сипло выкрикнул Астрамарий.

– Не пугайтесь, ваше величество, – ответил ему дребезжащий голос. – Я просто присматриваю за этой кладовкой.

Факелы поднесли поближе, и Астрамарий смог разглядеть своего собеседника. Он оказался под стать той дряни, которую сторожил, – тощий, грязный, кутающийся в засаленные лохмотья. Худые старческие руки мелко дрожали, набрякшие синие вены опутывали их подобно дождевым червям. Лицо скрывалось под капюшоном – Астрамарий хотел было приказать смотрителю снять его, но тут же позабыл об этом.

Ибо свет факелов озарил кое-что еще.

Рядом с забившимся в угол смотрителем стояли великолепные доспехи. В отличие от прочего содержимого схрона, они совсем не выглядели древними – казалось, их выковали только вчера. Детали так изумительно пригнаны, что можно подумать, будто внутри есть человек. Однако его там нет – над железными плечами зияет пустота.