Битва под Оршей 8 сентября 1514 года - [28]

Но, определяя окончательный итог расчетов по максимальной планке, по завышенным показателям, следует принимать во внимание, по крайней мере, три обстоятельства. Во-первых, в списках пленных нередко фигурирует только один-два представителя служилого города (например, по одному из Коломны, Алексина, Галича, Серпухова), но, тем не менее, для расчетов мы сознательно исходили из численности всего города. Хотя невероятным кажется тот факт, что из всей корпорации помещиков в 200, 300 и более человек с каждого из указанных «городов» в плен попали только по одному дворянину, несмотря на полный разгром войска. Во-вторых, важно учитывать многочисленные «отъезды» помещиков, отмеченные в разных летописях («а ста не нарядна была, а инии в отъезде были»[232]), а также и то обстоятельство, что в дальний поход «на пустошение Литвы» выходила далеко не вся корпорация в полном составе (ибо служилые люди отбирались по принципу лучшей «конности, людности и оружности»[233]), а лишь те, кто мог нести дальнюю полковую службу «о-двуконь» (с запасными лошадьми. Скорее всего, в состав воеводских полков входила лучшая часть, «выбор»). По указанным причинам максимальный «рубеж» численности может снижаться до 11 000 – 12 000.

Независимо от этой методики вычисления можно прибегнуть к другому способу — подсчету численности армии через количество воевод и «голов» (командиров подразделений). Данный метод может применяться в основном для подсчета численности войска середины XVI столетия (когда произошла «сотенная» реформа и вместо «голов» стали фигурировать «сотенные головы»).

В двух корпусах И. А. Челядина и М. И. Булгакова-Голицы насчитывалось до 14–15 воевод. Каждый воевода, в зависимости от ранга, руководил «головами» (с середины XVI в. — «сотенными головами»), командирами подразделений поместной конницы. К 1560-м гг. в полевых войсках в среднем на воеводу приходилось по 4–5 сотенных голов.[234] Вряд ли в начале XVI в. воеводы могли руководить большим числом воинов, чем в годы апогея развития поместной системы. 14 (количество воевод) х 5 (количество голов у воеводы) х 200 (максимальное число в «сотне») = 14 000. Цифра, с учетом погрешностей и учёта максимальных показателей, не намного отличается от полученной ранее. Таким образом, два метода, предложенных нами, дают в конечном итоге похожие цифры — максимум 11–14 тыс. бойцов. В пропагандистской литературе численность «московитов» была увеличена более чем в шесть раз.

При изучении военного потенциала сосредоточенной под Оршей полевой рати следует уделить определенное место тактике и вооружению.

Если сопоставить описания иностранцев, документы 1480–1530-х гг. и археологические данные, иконографический материал XVI в., то можно составить общее впечатление, как выглядели всадники Русского государства в 1514 г. Помимо гравюр издания С. Герберштейна, достаточно точное изображение московских ратников содержится в «энциклопедии вооружения» — картине неизвестного мастера «Битва под Оршей». По словам известного археолога А. Н. Кирпичникова, «наша вотская иконография не знает столь выразительного документа».[235]

На картине «Битва под Оршей» изображены несколько сотен атакующих и убегающих «московитов». Создаётся первоначальное впечатление, что перед нами или турки, или персы — слишком по-восточному выглядит экипировка.

Сохранилось несколько «духовных» — завещаний, в которых перечислена вся «рухлядь» служилого человека. Наиболее ценными источниками являются «духовные» дворян и детей боярских. Выступая в поход, из которого возможно не возвратиться, помещики оставляли завещания, где подробно расписывалось имущество. В «духовных» Григория Дмитриева сына Русинова, Василия Уского Петрова сына Есипова (1520-х гг.) и др. фигурируют «ориенталистские» доспехи, такие, как «шоломы шамахеиские», «бехтерци шемохейские», «наколенки шемохейские», сабли «турские», «кизилбашские», «черкаськие».[236]

Среди доспехов, которые носили дворяне и дети боярские, названы панцыри («пансыри»), зерцалы, кольчуги, бахтерцы, наручи («наручи московские»), наколенники и поножи («наколенки», «боторлыки»). Именно эти элементы защитного вооружения и изображены на картине «Битва под Оршей». Самым распространенным доспехом был «пансырь», разновидность кольчужного доспеха. Были в употреблении также кольчато-пластинчатые бехтерецы «с бармицей» и «без бармицы».

Защитные головные уборы были также весьма разнообразны. Наиболее распространенными были войлочные остроконечные «ордынские» шапки — как писал Михалон Литвин, московиты носили их в подражание татарам.[237] Большинство металлических головных уборов было восточного типа — в военном «гардеробе» некоторых дворян и бояр присутствовало, согласно описям, восточное вооружение: шоломы «кызылбашские», «черкасские с носом», «шамохейские» и т. д. Были и шлемы московской (например, «шолом московской, грани косые, через грань наведен медью») и литовской («шолом литовской, грани прямые») работы.

Итак, богатый дворянин мог позволить себе выйти в поле во всеоружии, и даже с двойным комплектом дорогого вооружения — с панцырями, бехтерцами, наручами, наколенниками, шоломами, двумя саблями и двумя саадаками. Небогатые дети боярские использовали более дешевые мягкие доспехи — тегиляи (